Один

Одис очнулся и отпустил Люру. Молчание продолжалось до того момента, пока Одис и Люра не пришли на Утёс, возвышающийся над Холодным морем. По дороге Одис всё думал: «Так, надо сказать ей. Надо. Но как? Мун Кри, почему это так сложно? Прошу тебя, дай мне сил. Она, верно, сейчас тоже волнуется, — глядел он на Люру, — а я ещё больше её тревожу. Ничего. Сейчас спрошу». Но мысли почему-то никак не хотели мириться с тем, что им нужно что-то спрашивать. Они расползались, разбредались. И как бы Одис не старался, он не мог их собрать. Волнение росло. И оно было нелепо. И Одис, и Люра понимали это также, как они понимали то, что было у них обоих на языках. Но они оба помнили то, что было причиной их расхождения. Спешка. Люре казалось, что Одис был неуверен в своих чувствах, а Одис считал, что Люра не могла простить его. Заблуждение было причиной их молчания. Они ждали какого-то знака, который бы разрушил их сомнения, но его не было.

Однако Люру посетила странная идея. Они уже подходили к Утёсу, когда вдруг она побежала.

— Кто последний, тот ребёнок корлицы (ребёнок корли или корлицы — это обидное детское обзывательство. Дети этого среднего по размерам животного с голубой голой кожей были беспомощны, слюнявы и отвратительны. Они неприятно пахли).

Люра крикнула условия на бегу, поэтому Одису было тяжело догнать её. Но во время бега его сердце тоже наполнилось азартом. Он кричал о несправедливости, а она смеялась. Вся неловкость и молчание ушли. Люра остановилась у самого края утёса так, что, когда Одис догнал её, он чуть не сбил её вниз на скалы, что означало бы неминуемый конец.

— Ах! — воскликнула Люра, наслаждаясь открывшимся видом.

Далеко, там, где был горизонт, небо сливалось с морем. Огромные просторы были величественны и свободны. Волны качались в такт, рассказывая о настроении моря, облака плыли неспешно, сонно, передавая свой покой. Лёгкий ветерок с приятным запахом гниющих водорослей освежал, позволяя вдохнуть полной грудью. Люра стояла на самом краю Утёса, она взглянула вниз: неописуемая высота, и страшные волны, вгрызающиеся в острые скалы, на которых вили гнёзда птицы, испугали её. У Люры закружилась голова, она потеряла равновесие и стала падать.

Но она падала не вперёд на скалы, а назад на траву. Одис успел среагировать и поймал девушку, однако она была слишком расслаблена, из-за чего Одис потерял баланс и тоже упал, хотя и смягчил падение Люры. Одис оказался под девушкой. Их глаза встретились. Люра покраснела и улыбнулась. Одис смотрел на её красивое лицо и глаза, ему открылась её шея и плечи, он чувствовал, как горячее тело трепетало, ощущал её запах и чувствовал её дыхание, волны возбуждения прокатились по его телу и снесли все преграды и сомнения.

Запинаясь, Одис начал говорить.

— Люра, я… Знаешь, давно хотел тебе сказать… С самого утра сегодня… — тут Одис замялся.

— Ну, давай, говори, Оди, — порывисто выдохнула Люра от волнения.

— В общем, Люра, я хочу заключить с тобой союз любви.

— Ах, да, Оди. Да. Я согласна. Конечно, да, — практически визжала Люра. Радость переполняла её. Она приблизилась к Одису и поцеловала его.

* * *

Одис проснулся рано утром. Люра лежала рядом с ним. Одис провёл своей ладонью по её гладкому плечу и улыбнулся. «Чудесная ночь. Хорошо. Спасибо тебе, Мун Кри, за то, что был со мной, за то, что так наградил меня… Так, что было вчера? Ах, да, церемония. Помню, все собрались здесь во дворе. Сеннахирим всё подготовил. Я стоял справа от него, а Люра слева. Факей мне тогда подмигнул, а её подруги просто улыбались. Да, Сеннахирим что-то говорил, но я не мог его слушать, я смотрел на неё. Она так мило и так искренне улыбалась мне, кажется, её глаза сияли ярче чем обычно. Потом я взял её ладонь. Какая же она была мягкая и приятная, её тонкие пальцы. Она была осторожна и нежна. Сеннахирим связал наши руки белой лентой. Мы поцеловались. Вновь. Да, её губы лучшее, что только может быть. Потом мы веселились. Хах, это я уже помню не так отчётливо. Но зато потом я помню… Чудесная ночь. Да, хорошо».

Вдруг в дверь комнаты постучали.

— Да? Мы слушаем, — крикнул Одис.

— Одевайтесь. Быстро. Светл пришёл, — сказал Сеннахирим за дверью.

Одис стал будить Люру, она нехотя открыла глаза.

— Оди, доброе утро, — улыбалась она спросонья. — Что-то случилось? Куда ты так торопишься?

— Да, случилось. Светл пришёл. Нам пора.

Люра просияла и вскочила с постели, начав одеваться.

— Оди, ну чего же ты медлишь, давай быстрее.

«И правда, чего это я? Просто удивительно как ты быстро взбодрилась». Одис стал собираться ещё быстрее, и через некоторое время он вместе с Люрой и другими уже стоял в зале. Девушки стояли в своём кругу, Одис слышал, как они обсуждали свои наряды.

— Эли, Фрида, я хорошо выглядеть? — волновалась Нурит.

— Да, замечательно. Вот тебе прям к лицу этот цветок (Нурит приколола к волосам голубой большой цветок).

— Фрида права, ты очень красива.