Один

Знаете, Алданов не вызывает у меня никаких таких ярких эмоций. Одна вещь вызывает у меня отторжение – его идея случайности, хаотичности событий, его сугубый материализм в подходе к истории. Мне кажется довольно примитивным роман «Самоубийство» (настоящего Ленина там нет, изображение Ленина неудачное), но он автор нескольких гениальных очерков. Вот в чём ему не было равных – это в сочинении исторических очерков. Во всяком случае, о Каннегисере, об убийстве Урицкого он лучше всех написал. О Лоуренсе Аравийском – лучше всех. О Французской революции, о Дантоне, о Робеспьере он писал лучше всех. «Заговор» – вообще замечательный роман. Я очень люблю маленькие его вещи. А «Истоки» мне кажутся скучноватыми, «Ключ», «Пещера» – скучноватыми.

Знаете, кого он мне немножко напоминает? Я знаю, кто Алданов сегодня. Алданов сегодня – это Юзефович. Мне правда и беллетристика его нравится, но его документальные произведения – это абсолютные шедевры. И больше всего… Вот я вчера как раз разговаривал с Акуниным, и мы сошлись, что лучшая документальная историческая проза последнего времени – это, конечно, «Самодержец пустыни». Новое переиздание (рекомендую всем) вышло в «ЖЗЛ». И книга, абсолютно меня потрясшая – это «Дальняя дорога», роман о Пепеляеве, о походе Пепеляева. Я ничего об этом не знал, а Леонид Абрамович рассказывает так увлекательно, сухо, изящно, как Ефремов, как Хаггард! Вообще блистательная книга! Это «Октябрь», номера со 2-го по 4-й, по-моему. Очень круто.

«Во что всё-таки превратились вставные зубы Ондатра в „Шляпе Волшебника“? Я спрашивал у разных мам – они не знают». Нет, моя знает и даже мне нарисовала. Я могу вам это нарисовать. Это немножко похоже на те вставные челюсти, помните, которые бегают у Стивена Кинга и которые продаются и клацают забавно. Во всяком случае, моя мама знает так. И мне, кстати, представляется, что именно так и было.

«Не кажется ли Вам Юрий Левитанский недооценённым поэтом? Мне видятся в его стихах глубокие и тонкие опыты…» Нет, он вполне оценённый поэт, много песен написано.

Понимаете, сейчас вообще нет поэтов, которых бы дооценивали. Сегодня лирика в загоне, это понятно, время не лирическое. Этим, наверное, объясняется то, что из меня знают главным образом «Гражданина поэта» или стихи в «Новой газете». А вот вышла книжка «Ясно», и из неё знают больше всего «Письма счастья». Лирика воспринимается, но её знают пять человек. В общем, мне и этих пяти человек хватает.

Левитанский известен некоторому количеству знатоков, как известен Самойлов, как известен Слуцкий. Он, конечно, на их фоне несколько проигрывает, но несколько блистательных стихотворений он написал, в особенности начиная с 1972 года, конечно.

Про проект «СССР» будет отдельный и долгий разговор.

Вот такой странный вопрос… Сейчас, подождите, я его зачитаю, он меня просто поразил на самом деле. Откуда у автора такое убеждение странное? В общем, автор спрашивает, правда ли, что я предсказал, что не удастся провести Сочинскую олимпиаду, и пообещал прийти в программу в костюме шута, если это произойдёт.

Я не только никогда не говорил ничего подобного, я всегда говорил, что Сочинскую олимпиаду проведут любой ценой (другой вопрос – какой?), а уж обещаний прийти в костюме шута куда-либо я не давал тем более, потому что это довольно дурацкое обещание. Дорогой sevzap, вы уже третий раз присылаете мне этот вопрос. Вы бы хоть раз прислали мне ссылку – тогда бы нам, может быть, было о чём разговаривать, а то это всё истерия, вы всё ещё пьёте коньяк по утрам. Никогда вы меня не увидите в костюме шута! Вот себя, может, увидите. Даже уже сейчас видите.

Несколько вопросов, которые пришли. «Что вы думаете о Генри Миллере?» Мне очень нравится у Генри Миллера одно произведение – его замечательное эссе «Время убийц» об Артюре Рембо. Я довольно щедро попользовался этим произведением (не скрываю этого), когда писал своего «Маяковского», потому что Маяковский представляется мне тоже таким вариантом, типологически очень близким вариантов Рембо, и это, по-моему, лучшее, что написал Генри Миллер. К его романам и к его физиологическим наблюдениям я отношусь довольно настороженно. Они грешным делом напоминают мне известную частушку:

Я не знаю, как у вас,

А у нас, в Японии,

Три врача туда смотрели –

Ничего не поняли.

Мне кажется, он тоже смотрел, смотрел (там даже есть такой эпизод) и ничего не понял.

«Как вы относитесь к Мирче Элиаде как к писателю? Можно ли считать его графоманом?»

Я читал только книгу об алхимии, она мне кажется интересной. Понимаете, если относиться к нему как к культурологу и не злоупотреблять понятием «инициация», это интересно как опыт, но ничего особенного там я не нахожу. Конечно, если уж говорить об оккультных писателях XX века, то Алистер Кроули – вот это действительно блестящий писатель. Менкен.