Один человек и один город

– Свое недовольство. Свой дурной характер. Ещё какую-нибудь чушь. Но разве что-то изменилось бы? Она все равно останется жительницей Вилла Лимбо. И продолжит задирать нос каждый раз при встрече с тобой. А ты будешь по-прежнему носить метку Низины. Столкнулись, разошлись, и все.

Так волна накатывает на берег. Прилив за приливом. А потом возвращается обратно в океан. И только иногда она набирается достаточно силы, чтобы продвинуться чуть дальше, чем обычно и… Разрушить все на своем пути.

Неужели потребуется ещё одна война, чтобы что-то изменилось? Нет. Не дай бог. Если мой голос сможет хоть как-то повлиять на ситуацию, он будет подан против.

– То, о чем ты говоришь, оно… Оно же такое, какое есть. Навсегда.

Совсем посерьезнела. Даже погрустнела.

– Может да, а может, и нет. Если найдутся люди, которые возьмутся за дело…

– Люди?

– Ну, само собой точно ничего не случится.

– Люди…

Задумчиво уставилась себе под ноги. На каменные плиты площади. Вокруг шумела толпа, перехватывающая друг у друга лакомые дармовые вещички, а Лил стояла посреди этой карусели жизни, неподвижная и напряженная. Натянутая, как струна.

– Или один человек. Так бывает, что хватает и одного.

Вздрогнула. Пошатнулась.

– Ну вот, я же говорил: пойдем домой. Ты устала. Да ещё понервничала.

– А тебе не жалко?

– Чего?

– Мы же все бросили… Там.

– Ни капельки не жалко. Я и это могу выбросить. Прямо сейчас. Хочешь?

– Нет, нет, не надо!

Она потянула за ткань, пытаясь помешать. Шов не выдержал такого напора, разошелся.

– Ой! Я все зашью, и будет как новое, вот увидишь!

Откуда эта тяга к тряпью? Как будто оно особенное. Как будто что-то значит для девчонки.

– Надо только ниток найти в цвет… Подожди, я мигом!

Ну хоть отвлеклась от обиды на Глорию, и то ладно. Правда, это ведь может быть и отвлекающий маневр? Наговорила одно, а сама отправилась за другим?

А, и пусть. Ну её. Хочет расшибить лоб? На здоровье.

О, кстати о здоровье: знакомая физиономия с привычной папироской в зубах.

– Здравствуйте, доктор.

– И тебе не хворать.

Вега сладко затянулся, поглядывая через чье-то плечо на ближайший прилавок.

– Зашли отовариться?

– Не для себя. Если меня увидят в чем-то из здешнего бесплатного бутика, стыда не оберешься. Я же работаю. Зарабатываю.

– А я думал, спасаете человеческие жизни.

– Одно другому…

Он присмотрелся внимательнее к тому, что для меня было скрыто за спинами, вздохнул и передвинул папиросу из одного уголка рта в другой.

– Поболтаем немного? Про жизни как раз.

В ярмарочном гомоне на нормальную беседу можно было даже не рассчитывать, и мы отправились к выходу. К тишине пустого переулка, вливающегося в соборную площадь.

– Я ведь не бездельничал эти дни.

– Я разве сказал хоть слово о вас и…

– Не поверишь, мне самому интересно. Что и как. Занятная болезнь оказалась.

– Все-таки болезнь?

– Я бы сравнил её с раком. Частично. По механике действия.

– А именно?

– Раковые клетки начинают расти, когда получают определенную команду. Кто-то может прожить всю жизнь, имея выявленную предрасположенность, а кто-то, с виду здоровый, как бык, сгорает за месяц. Потому что внешние условия сложились необходимым образом. Так и тут получилось. Тем более, что «молли» прямым образом созданы для того, чтобы воспринимать воздействия и реагировать на них. Только в нашем случае программа сбилась.

– Какая ещё программа?

– Я пообщался с коллегами… Вроде говорил уже об этом, да? Мой приятель по университету, сам сейчас занимающийся преподаванием, подкинул задачку своим аспирантам. Ребята у него талантливые, к тому же молодые, значит, мозги ещё не зашоренные… Они выдвинули интересную гипотезу. Я-то думал, имело место просто воздействие, локальная буря или что-то подобное, но тогда бы все постепенно вернулось к исходному виду. Понимаешь? Ну вот как надавить на мышцу, она деформируется под давлением, но если его убрать, срабатывает эластичность тканей и…

– Да, кажется, понимаю.

– Тут тоже должно было сработать. Со временем. Может быть, потребовалось бы много дней, но процесс обязан был начаться. Сразу же после отмены воздействия. А приборы показывают обратное. То есть, вообще ничего не показывают: полная стабильность.

– Хотите сказать…

– Это не я. Это парни. Предположили. Буря или не буря всему виной, но она вмешалась в структуру «молли». В самую начинку. Сбила настройки так, что теперь эти маленькие дряни видят мир через… В общем, иначе видят. Делать продолжают то, что и делали: восстанавливают равновесие. Только уравновешивают, черти что черт знает с чем!

Я поймал себя на мысли, что посматриваю на папироску во рту Веги. С вожделением.

– И… Можно хоть как-то…

– Не знаю. Вот честно, не знаю. Верить и надеяться можно. Даже нужно.

– Спасибо, что рассказали.

– Да ну, не за что. Буду держать тебя в курсе. А ты ничего не хочешь мне сказать? - Взгляд доктора стал темнее темного.

– О чем?

– Я не сторонник всяких дурацких теорий, но… Уж больно складно все выходит. И знаешь, на что похоже? До жути похоже.

– Понятия не имею.