Один день Христофора (СИ)

"Милое, грациозное и прелестное существо... улыбается, а глаза грустные, как у Киры... и почти плачут..." - размышлял Христофор...

Размышляя, Христофор рассеянно глянул в окно, из которого открывался вид на залив и горы, ступенями спускающиеся в воду.

День был пасмурный и серый.

Взгляд Христофора скользнул по низкому небу, обвисшему над ржавыми крышами домов.

Было время прилива... вода лениво лизала покрытые слизью камни набережной и несла вниз по течению в сторону Цепного моста баржи, груженные песком и щебнем.

У Христофора закружилась голова, показалось, что течение несет и его. Он потряс головой и перевел взгляд на цветы, над которыми вились мелкие, как пыль, мошки.

Еще не распустившись, бегонии уже загнивали.

Из темноты прохода вышла Маргарита, немка, она обняла Христофора.

-- Давно тебя не было видно... как твои дела?..

-- Ничего...

-- Что-нибудь пишешь?..

-- А ты?..

-- Пишу... по привычке...

-- О чем?..

-- Как у властей и у противных сил проявилась страсть к хаосу, и в силу какой-такой необходимости... впрочем, нелепо приписывать хаос богу или какому-то человеку, спавшему к нам с неба и открывшему путь в преисподнюю, чтобы оставить ее пустой...

-- Это тебе Гомер наговорил?..

-- Нет... как он?.. исчез и не появляется...

-- Он умер...

-- Что?.. Гомер умер?.. вот так новость... и ты молчал... знаю, ты не обратился бы к Голиафу даже в том случае, если бы он очень хотел этого... почему Гомер не забрал его с собой?..

-- Не знаю, но догадываюсь... думаю, он и там попытался бы навести порядок...

-- Ты так похож на Гомера...

-- Вряд ли... хотя, может быть...

Христофор сел, откинулся на спинку кресла, заснул и тут же проснулся...

"Однако что-то странное мне привиделось... - размышлял Христофор... - Раздались выстрелы и толпа побежала, оставляя за собой падших... я был падшим... я лежал на ложе в склепе как труп, источенный червями, со многими мертвецами, сходящими в ад после смерти...

Помню, риза была намочена в крови, но кровь была не моя, чья-то...

Я встал, наследил и вышел наружу... и ниспал вниз тем, кем был прежде, существом мрака...

Я не имел в себе ничего светоносного...

Не знаю, какой смертный грех я совершил или предательство, возможно, измену?.. и почему я ниспал в это скорбное место?..

Не такое уж оно было скорбное... потеки сырости на стенах, напоминали фрески со святыми угодниками, украшенными венками красоты и славы...

Я стоял у склепа и размышлял, как мне исправить уже случившееся, когда Вика окликнула меня?..

Лицо мое было, как у беса, по выражению Вики...

Она меня не узнала...

Я не видел, а она видела и тех, кто преследовал меня... целая свора бесов с лицами гиен...

Философ называл их перебежчиками...

Помню, он говорил, что только от нас зависит быть святыми и блаженными... и что из состояния блаженства легко можно низвергнуться в пропасть погибели...

Обычно в сумерки Философ сидел в кресле на террасе или бродил по коридорам замка, размышлял о возвышенном...

Мне это возвышенное казалось пустым и излишним...

Меня интересовала смерть, последний враг Христа..."

-- Когда смерть покорится Христу, все вернется к началу... - сказал Христофор вслух...

-- Что?.. - переспросила Маргарита, немка...

-- Это не мои слова... это слова дяди Гомера...

В каком-то затмении Христофор сложил в портфель книги, словари, забрал дождевик из шкафа и сломанный зонтик, глянул на часы, которые носил на правой руке, и устремился к выходу, сопровождаемый взглядами женщин, как под конвоем...

Дверь всхлипнула и захлопнулась за спиной Христофора.

На повороте улицы Христофор невольно оглянулся.

Очертания здания конторы впечатляли... это был архитектурный шедевр 19 века с фасадом, украшенным горгонами, гарпиями и химерами...

Христофор свернул за угол.

Он шел, не думая, куда идет, окунаясь, то в свет, то в тень. В тени он превращался в ребенка и катил инвалидную коляску на резиновых шинах, в которой покоилась Лиза, его двоюродная сестра.

Лизе было 13 лет.

У нее были сросшиеся ноги.

Вот и любимое место Лизы у обрыва, откуда открывались дали.

В сумерках дали наполнялись видениями и всем тем, что мы не видим и лишь воображаем, догадываемся.

Лиза обычно что-нибудь читала, а Христофор, закрепив колеса инвалидной коляски тормозом, ложился в траву.

Он лежал и смотрел в слепящую пустоту, искал там седьмое небо.

В тот день погода была пасмурная. Грязно-серые облака висели над самым обрывом и напоминали промокшие и заплатанные простыни Веры, соседки. Она принимала роды и обмывала покойников...

Христофор раскинул руки, закрыл глаза и, полный смутных предчувствий и видений, поплыл, плавно погружаясь в сон, как в воду, все глубже, словно затягиваемый в воронку...

Христофору снилась Соня...

"Она вернулась оттуда... боже, как я был рад этому визиту... все, что только я мог сказать и сделать, я сказал и сделал в порыве страсти... и пришел в себя, очнулся...

Помню, вспомнив сон, я пришел в замешательство, даже покраснел, и Лиза заметила мое смущение...

Странное состояние я испытывал в этом сне, я как будто проваливался то в прошлое, то в будущее..."