Один день мисс Петтигрю

Тони вернулся со стаканом. Мисс Петтигрю одним глотком осушила его наполовину. Тони одобрительно хмыкнул.

На мгновение мисс Петтигрю показалось, что она и в самом деле приняла яд. Она замерла на своем табурете, не смея пошевелиться. В горле ее бушевало пламя. Комната качнулась у нее перед глазами. Потом зашатался и табурет. Однако вскоре окружающий мир снова успокоился. Оказалась, что комната никуда не двигалась, табурет стоял весьма прочно, а она все еще восседала на нем. Она рискнула немного повернуться, и не потеряла при этом равновесия. Мисс Петтигрю просияла.

Она чувствовала себя просто замечательно. Ее переполняла восхитительная уверенность. С презрением взирала она на свою прежнюю сущность. О, бесполезное создание! Страх! Возможно ли, что она когда-то была исполнена страха? Нет! Воинственные намерения пробуждались в ее груди. Далекий рог звал ее на битву, один на один с грозным врагом, для того лишь, чтобы, одержав победу, покрыть себя славой и доказать свою мощь. Она оглядела комнату, и в глазах ее пылал огонь войны. Найдется ли ей достойный соперник?

Тони робко стоял рядом. Похоже, что уходить он пока не собирался. Его поза пробудила в голове мисс Петтигрю неясные чувства. Потом его глаза поймали в толпе фигуру мисс Дюбарри. Мисс Петтигрю вспомнила. Очень медленно и осторожно она слезла с табурета.

– Ага! – сказала она громко. – Вы, стало быть, Тони?

Он вздрогнул.

– Ну да. К вашим услугам.

– Давно хотела с вами познакомиться.

– Очень любезно с вашей стороны.

– Нисколько. Меня всегда интересовали глупцы, вот и все.

– Что? – ахнул Тони.

– Глупцы, – повторила мисс Петтигрю.

– Это обо мне?

– Именно.

– Хм, – сказал Тони озадаченно. – Не думал, что вы меня так хорошо знаете.

– Слишком хорошо.

– Что ж так? – сказал он заинтересованно.

– Сомневаюсь, чтобы вы это поняли, – высокомерно сказала мисс Петтигрю. – У меня, знаете ли, чисто профессиональный интерес к неразумному поведению среди молодежи. Я, как видите, уже вышла из возраста, в котором обычно делают глупости, так что интерес этот не несет никаких последствий.

– А я тут при чем?

– А о вас я просто наслышана.

– Кто это вам рассказывал о моей глупости? – сказал Тони сердито.

Он помрачнел и нахмурился.

– Никто, – отрезала мисс Петтигрю. – Мои собственные выводы, на основании того, что я услышала.

– И что же это было?

– Мне недосуг вдаваться в детали, – сказала мисс Петтигрю значительно. – Просто пришла в голову мысль – как же глуп этот молодой человек, до того, что даже интересно было бы на него взглянуть. Теперь я вполне удовлетворена.

– Чем же?

– Правильностью своих выводов.

– Ничего себе! – воскликнул Тони. – С кем вы говорили? Я не потерплю, чтобы меня за глаза называли глупцом.

– Тогда ведите себя иначе.

– Я?

– Разумеется, – сказала мисс Петтигрю, внезапно исполнившись сострадания, – вина не только ваша. Молодежь вообще плохо разбирается в людях. Поживите с мое, и тогда сможете безошибочно определять, кто говорит правду, а кто нет.

– Мне не обязательно жить так долго, чтобы понять, что меня обманывают!

Мисс Петтигрю снисходительно улыбнулась. Тони побагровел.

– Что вы ухмыляетесь?

– Улыбаюсь, – поправила мисс Петтигрю, – и довольно добродушно. Впрочем, продолжайте. Люблю слушать, как молодежь разговаривает. Это меня забавляет. Такая самоуверенность! Хорошо, что я в том возрасте, когда обмануться уже невозможно.

– Меня тоже никто не обманет.

– Разве что вы сами.

– Да что же…

– Впрочем, – перебила его мисс Петтигрю, на которую теперь накатило безразличие, – возможно, вы и правы. В конце концов, вся эта любовь того не стоит. В моем возрасте вы это поймете, и будете благодарны, что не позволили глупым чувствам встать на пути разумных решений.

– Мадам, – взорвался Тони, – если вы еще раз упомянете свой возраст, я… я не знаю, что сделаю.

– Однако, – продолжала мисс Петтигрю, – не стоит забывать, что и женщине, я считаю, тоже повезло. Я так и сказала мисс Лафосс: «Ей повезло, что она от него избавилась». Я не так хорошо знакома с вашей подругой, но когда женщины говорят правду, я это точно знаю. Это профессиональное. Дети ведь непрерывно лгут, и в конце концов развивается такое странное, но безошибочное чувство.

– Боже! Что вы несете?

– Я всего лишь упомянула свою профессию.

– А именно?

– Я… Я преподаю.

– Что же?

– Не что, а кому. Детям.

– Бог мой, – сказал Тони умирающим голосом. – Спокойно. Спокойно. Глубокий вдох. Так. А сейчас мы о чем разговариваем?

Мисс Петтигрю задумалась. Потом задумалась еще глубже. Она с удивлением обнаружила, что попытка задержаться на одной мысли представляет для нее почти непреодолимую трудность. Вопрос. Ответ. Вдруг ее осенило.

– О вашей прежней невесте, конечно же.

– Эдит!

– Так вот, – сказала мисс Петтигрю с негодованием и в полном противоречии с действительными событиями, – я ей прямо так и сказала: «Даже и не думай огорчаться из-за молодого человека, который устраивает тебе сцены исключительно для своего развлечения».

– Я никогда не устраиваю сцен для развлечения!

– Хм, – сказала мисс Петтигрю. – Хорошенького же вы о себе мнения.