Один день в Древнем Риме. Исторические картины жизни имперской столицы в античные времена

Когда Кальв вышел из зала для аудиенций, вокруг него столпились все его друзья, поздравляя его с «поразительной благосклонностью императора» и давая ему понять, что он через несколько лет обязательно станет консулом, а затем и императорским легатом в крупной провинции. Ему с трудом удалось убедить их, что он не получил никакой частной информации относительно границ поселений в Парфии и условий, предложенных вождям квадов[258]. При императорском дворе все выражения лица императора и его настроение изучались не менее тщательно, чем погодные признаки: «Хмурился ли он или выглядел довольным, когда упоминали о том и об этом?», «Подставил ли он свою щеку для поцелуя такому-то экс-консулу?», «Пригласил ли он руководителей делегации из провинции Азия на ужин?», «Потупил ли он мрачно свой взгляд, когда ему сказали, что дело N. завтра будет рассматриваться в сенате?». Нет ничего удивительного в том, что императоры-тираны легко позволяли убедить себя в том, что они боги, спустившиеся на землю, но порой и добрым монархам приходилось упорно бороться с тем, чтобы их не обожествляли при жизни!

Адриан пока еще не возвратился в Рим, так что его «друзья первого класса», как и «второго», возможно, были даже рады, что им пока не приходилось играть роль клиентов по отношению к нему. Ведь если дни кровавой тирании, похоже, и миновали, то судьба бедняги Юалия вполне могла постигнуть любого из них[259]. Но хотя просторный зал для аудиенций пока пустовал – в него заглядывают только любопытные зеваки, – на Палатин все же пришло много посетителей, чтобы решить деловые вопросы с имперскими министрами или побывать в огромных конторах префекта города (praefectus Urbi), который, по существу, является мэром Рима.

Городское правительство Рима: префект города. Самым большим грехом почившей Республики было то, что она позволила Риму расти до тех пор, пока он не стал громадной столицей государства, но не снабдила его приличными полицейскими силами, пожарной службой или другими эффективными средствами для обеспечения закона, порядка и общественной безопасности. Прежние aedils были людьми, перегруженными своими обязанностями, с нечеткими полномочиями, небольшим числом подчиненных и значительными политическими интересами. В дни Цицерона серьезные пожары, крупные уличные беспорядки и страшные преступления происходили почти ежедневно. С целью самозащиты многие известные люди были вынуждены вооружать своих рабов и использовать их как охранников, а то и нанимать для этого группы вооруженных гладиаторов. Август покончил со всем этим. Благодаря ему Рим обзавелся профессиональной полицией и стал одним из самых хорошо охраняемых городов в мире.

Прежние эдилы[260] значительно пополнили и в значительной степени заменили корпус государственных служащих, которых назначал и сменял лично император. Они подчинялись его «светлости» префекту города. На должность префекта назначался всегда сенатор, который в прошлом был консулом, часто с опытом управления крупной провинцией. Подобное назначение всегда являлось высшей гражданской почестью со стороны цезаря – обычно ее жаловали одному из честных и опытных ветеранов-аристократов. Также префект должен был иметь военный опыт, поскольку он являлся и офицером. Под его командованием состояла «городская когорта» – постоянный вооруженный гарнизон Рима, четыре когорты особо надежных войск, по тысяче человек в каждой, всегда готовых оказать помощь обычной полиции в подавлении уличных беспорядков.

Префект города нес ответственность за сохранение общего порядка в столице, обязан был не только карать зло, но и предпринимать меры по его предотвращению, то есть раскрывать незаконные общества и сборища, такие как собиравшиеся в катакомбах «разогнанные» христиане. Вместе с другими магистратами он также принимал меры для снижения цен на продовольствие. В дополнение ко всему он еще являлся верховным судьей по всем случаям происходивших в окрестностях Рима восстаний, если только они не подлежали юрисдикции других судов. Кроме того, префект и его заместители рассматривали случаи ростовщичества под неумеренные проценты, злоупотребления правами опекунов, неповиновения детей родительской воле и неуважения, выказывавшегося вольноотпущенниками своим патронам, а также все серьезные уголовные правонарушения. Менее значительные нарушения были в компетенции префекта стражи.