Один день в Древнем Риме. Исторические картины жизни имперской столицы в античные времена

Мы не станем изучать все эти строения столь обширного комплекса. Вполне достаточно понять, что в нем один роскошный двор или фасад сменяется другим, столь же или еще более роскошным; что каждый зал и вестибюль поражает роскошью своего блеска; что полосчатый мрамор, порфиры, изысканные барельефы и чрезмерная позолота множатся до тех пределов, что начинают становиться обыденностью. Все самое изощренное и изысканное в искусстве, похоже, сосредоточилось в эту эпоху вокруг Палатина. На своем мощном основании и арочных террасах к небу возносились самые значительные здания в этом мире, где внутренние помещения, даже каморки для рабов и комнаты с постоянно работавших клерков, были украшены тонкой работы фресками и чудесными барельефами.

Триклиний и тронный зал Домициана. Как и положено некоторым особым пространствам и покоям, они соответствуют определению, данному им подобострастными придворными поэтами: «олимпийские» – и это было самое скромное слово, которое они смогли найти. Возьмем, например, крытые галереи Домициана. С внутренней стороны на всем протяжении своей изрядной длины они были облицованы мрамором, полированным столь искусно, что он сиял подобно зеркалу. И кому какое дело до того, что главным поводом для использования такого приема стало желание подозрительного тирана иметь пространство для прогулок, где никто бы не смог подобраться к нему сзади незамеченным? Результат же оказался поистине великолепным. Но давайте пройдем дальше, войдем в сам дом Домициана и посетим громадный банкетный зал, триклиний. «Сами боги могли бы вкушать здесь свой нектар!» – в свое время воскликнул восхищенный увиденным здесь Марциал. Роскошный проход ведет от богато украшенного перистильного двора площадью более чем 10 тыс. квадратных футов в банкетный зал. Само помещение триклиния не чрезмерно велико, но устроено таким образом, чтобы три стола (каждый для девяти гостей) могли быть расположены вдоль стен, тогда как третий из них, прямо напротив входа, был предназначен для самого императора и его почетных гостей. Обедать в нем могут одновременно двадцать семь сановников. На каждой из сторон триклиния – пять больших окон, отделенных друг от друга массивными колоннами из красного гранита.

Когда гости императора расположатся на своих шелковых подушках, они могут видеть между колоннами другой двор, где ласкает слух легкий плеск воды из фонтана – она стекает невысокими каскадами по ступеням из мрамора, между зеленой листвой и цветами. Возможно, строгие ценители прекрасного почувствуют, что чересчур большое число украшений утяжеляет фонтан и зал, что некоторым барельефам и настенным росписям не хватает вкуса, но эффект от сияния мрамора, блеска позолоты и обилия резьбы на высоком купольном своде приводит в неописуемый восторг придворных стихоплетов.

Столь же впечатляющ и тронный зал, построенный Домицианом. Правда, именуется он таблинием, как в каком-нибудь скромном жилище, но в действительности используется для больших государственных приемов. Он представляет собой зал впечатляющих размеров. Вы входите в него, минуя почетную стражу, и оказываетесь в просторном помещении, у противоположной стены которого имеется ниша, в которой на позолоченном возвышении сидит цезарь август в курульном кресле, каждая деталь которого воспроизводит соответствующую деталь трона великого царя Парфии. Стены зала облицованы чрезвычайно дорогостоящим мрамором, а по его периметру расположены двадцать восемь коринфских колонн весьма искусной работы. В восьми больших нишах расположено столько же колоссальных статуй, высеченных из несокрушимого базальта, среди которых, в частности, стоит упомянуть изваяния Геркулеса и Вакха. По обе стороны от входной двери возвышаются две огромные колонны из giallo antico (мрамора темно-желтого цвета, отливающего розовым), привезенные из Нумидии. При входе в зал гость ступает на большую пластину белого мрамора, доставленную из Греции.

Словами невозможно описать эти грандиозные, подавляющие своей роскошью дворы, залы и апартаменты. Мы не будем останавливаться на таких деталях, как особый ипподром и чудесные сады, отведенные для императорских развлечений и отдыха, лучше сосредоточимся на той жизни, которая обычно кипит в самом знаменитом квартале.

Рои гражданских чиновников постоянно на Палатине. Вся жизнь здесь вращается вокруг императора. Римом пока еще не управляет бесстыдный деспотизм, хотя все же трудно назвать что-то такое, чего мог пожелать и получить царь Древнего Вавилона и чего не мог бы Princeps et Imperator, возжелай он этого всем своим сердцем, хотя, бесспорно, определенные ограничения и благопристойность делают этот абсолютизм терпимым, если он не достигает уровня Нерона или Домициана.