Один день в Древнем Риме. Исторические картины жизни имперской столицы в античные времена

Известные и преданные жены. До сих пор среди людей сохраняется память об известной Аррии, супруге римского консула Авла Цецины Пета, консула 37 г. и участника заговора Скрибониана против императора Клавдия. Когда заговор был раскрыт и Клавдий приказал Пету покончить жизнь самоубийством, то тому недоставало мужества, чтобы достойно уйти из жизни. Тогда Аррия, бывшая рядом со своим мужем, вонзила кинжал себе в грудь, а затем передала клинок супругу со словами: «Нет, это не больно!» Ее дочь, Аррия Младшая, и Фанния, супруга философа Гельвидия Приска, покончившие самоубийством вместе со своими мужьями из-за преследований Нерона, не менее известны своей стойкостью духа. Плиний Младший в своих сочинениях сохранил историю более бедной женщины. Когда ее муж стал невыносимо страдать от неизлечимых и разъедающих тело язв, но не имел силы духа в одиночестве уйти из жизни, она вместе с ним прыгнула в озеро вблизи Лариума, где они и утонули.

По счастью, дни тиранов-императоров давно уже миновали. Жены теперь могли продемонстрировать свою добродетель, живя ради своих мужей, а не умирая с ними. Так, известна история о пожилом мужчине по имени Домициус Туллус. Он обладал весьма обширным состоянием, которое, однако, не приносило ему никакой радости: он был хром, а все члены его так изломали болезни, что «он мог наслаждаться своими богатствами, только глядя на них. Он был столь беспомощен, что его рабы чистили ему зубы». Этот несметный богач имел молодую и прелестную жену, которая отнюдь не чуралась мужа и не старалась приблизить его смерть, но лично заботилась обо всех его нуждах и своим преданным уходом продлила его жизнь на несколько лет. Также один почтенный сенатор – Макринус – потерял свою супругу, «которая, живи она в старые добрые дни, считалась бы образцовой женой. Они прожили вместе тридцать девять лет в полном согласии, никогда между ними не случалось ссоры или расхождения во мнениях»[66].

Новобрачные с камиллом

И это только выбранные наугад случаи. Разумеется, многие читатели знают, какое уважение Плиний Младший питал к своей собственной жене Кальпурнии. Та была намного моложе своего супруга, но абсолютно ему предана: «У нее острый ум, она исключительно экономна, к тому же она любит меня». Кроме того, Кальпурния очень внимательно читала все его литературные сочинения, сидя за ширмой, всегда слушала, когда он читал их мужской аудитории. Если же он выступал в суде, то нанятые ею скороходы докладывали ей, какое впечатление он производил на судей. Когда же супругам приходилось быть в отрыве друг от друга, она «обнимала его письма, как если бы это был он сам», тогда как он (если не получал от нее известий) «перечитывал ее старые письма снова и снова, как будто это были самые последние письма от нее».

История Турии. Однажды, когда Грация заинтересовалась рассказанной молодой Юнией жуткой историей – как богатая пожилая женщина держала при себе целую труппу распутных актеров для своего собственного развлечения, – она взяла с собой эту молодую девушку на прогулку по уставленной величавыми памятниками великолепной аллее, проходившей вдоль Аппиевой дороги. Грация хотела посетить мемориал своей уважаемой предшественницы – некой Турии, которая жила в беспокойные дни Второго триумвирата[67] и своей редкой отвагой, преданностью и острым умом спасла своего мужа – благородного Веспиллона – от бесчестья и смерти.

Муж Турии в своих записках подробно повествует о том, как в годы гражданской войны она спасла его с огромной опасностью для своей жизни и как они жили потом в полном согласии. Брак этот, однако, оказался бездетным, и столь велика была преданность Турии Веспиллону, что однажды она предложила ему развестись с ней, чтобы тот мог обзавестись детьми во втором браке, пообещав при этом, что «станет сестрой» его новой жене. Но Веспиллон с негодованием отверг эту странную идею: «Мне страшно подумать, что ты допускаешь мысль о том, что нечто может разлучить нас, кроме смерти. Самое большое горе меня ожидало бы, если бы мне было суждено пережить тебя».

Завершалась же эта часть записок следующими словами: «Ты была мне искренней и покорной женой; ты была доброй и обходительной, компанейской и дружелюбной; ты была усердной за своей прялкой; ты следовала обычаям нашей семьи и законам нашей веры, никогда не предаваясь иноземным суевериям; ты не одевалась вычурно и не выставляла напоказ ничего из нашего домашнего обихода. Ты образцово вела наше домашнее хозяйство; ты почитала мою мать так, как если бы она была твоей матерью. Ты обладала множеством других достоинств, присущих самым лучшим типам матрон, но те, о которых я упомянул, свойственны только тебе».

Даже по прошествии столетия после смерти Турии в Риме все еще оставались высокорожденные аристократки, подобные ей. Одна из них, Кальвилла, имела юного сына 13 лет, который был весьма многим обязан своей матери. Император выберет его своим преемником на троне, а история сохранит его имя – Марк Аврелий.