Один год из жизни профессора

«– Ага, – подумал про себя Германов, – так свою Сюртэ мне на хвост и приведешь. Только не хватало эксперту дипломатической делегации секретами торговать».

Но сказал вместо этого совсем другое.

– Возможно это покажется Вам странным, но я бы предпочел вернуться к финансовому вопросу после того, как копия секретного протокола будет опубликована в газетах. Видите ли, хотя первый импульс моим поискам и дал немец, но все же основные доказательства я практически нашел там, где все было тысячи раз прочитано и исследовано. Можете считать это проявлением моего эго, но публичное подтверждение правильности моих выводов будет для меня своего рода личным триумфом, даже если об этом и буду знать только я.

Француз усмехнулся.

– Теперь я до конца уверен, что Вы – русский. У вас совершенно особый менталитет, и проявляется он, как правило, очень неожиданным образом. Конечно, я согласен. Как я смогу Вас найти?

– Через меня, – неожиданно для обоих Ольга появилась откуда-то сбоку, хотя пустынный сад практически просматривался насквозь, – и имей в виду: я буду вынуждена выступить своего рода гарантом вашего соглашения, так что увильнуть от выполнения своих обязательств тебе не удастся.

Француз заспешил, попрощался и двинулся, вероятно, к своим товарищам обсуждать дальнейшие действия.

Германов и Ольга взяли такси и поехали на Монмартр. Там было не так оживленно, как это виделось Германову, но ночная жизнь продолжалась. Они долго бродили по узким кривым улочкам, заходили в еще открытые маленькие кабачки, пили вино. Потом проголодались и съели по тарелке настоящего лукового супа.

– По крайнем мере, будет, что вспомнить, – подвела итог Ольга этому ночному кулинарному эксперименту. Германов согласился. Других достоинств у этого блюда он не нашел.

Часа в два ночи Ольга окончательно пришла к выводу, что слежки за ними определенно нет, и они на такси отправились в ее отель в северном пригороде. Утром они пили кофе в соседнем с отелем крошечном кафе на улице, как будто сошедшей со страниц романов Золя. Все было как-то очень просто, по-домашнему и очень по-французски. Они сидели за столиком, макали в кофе куски булки, выпеченной буквально только что тоже где-то по соседству, и наблюдали, как мужчины забегают опрокинуть первый за день стаканчик красного в бар через улицу. Ольга была задумчива.

– Тебя что-то смущает в отношении нашего вчерашнего знакомого? Бизнес я бы с ним заводить не стал, и на деньги его не рассчитываю, но мне кажется, что предложенная им схема может сработать.

– Это если ему позволят хотя бы чуть-чуть покопать. Понимаешь, эти левые, что здесь, что у нас так нашпигованы агентами тайной полиции… Ученые все теперь после всех этих революций. И я боюсь, что ему просто не дадут провернуть его план.

– Что, посадят? А за что? Или у него там что-то за душой есть?

– Могут и проще. Знаешь, я много кого видела в Мадриде, хотя и была там недолго. У них в контрразведке один тип из бывших наших революционеров работает. Так у него любимая фраза: «Есть человек – есть проблема, а нет человека – и проблемы нету». К счастью, ему воли там особо не дают. И так у меня такое чувство, что они своих расстреливают чуть ли не больше, чем врагов.

– Неужели так плохо?

– Ты даже себе не представляешь. Они друг друга боятся больше, чем Франко. Все время воюют между собой, что-то делят. Если бы не эта их внутренняя грызня, давно бы победили. Так вот, я боюсь, что и здесь в Сюртэ или у военных найдутся хваткие ребята, а Сена, она вон – рядом. И бандитизма по ночам в Париже тоже еще хватает. Скажи, а ты сможешь из своей делегации вырваться на время в Мадрид?

– Куда?! Там же бои на подступах…

– Сейчас потише. Неужели боишься?

– А ты сама как думаешь? До сих пор и обнять тебя толком нельзя – сразу кривишься. Хочешь, чтобы теперь моя очередь наступила?

– Перестань, что ты говоришь. Просто там есть один человек, который может размотать все это дело.

– Кто такой?

– Американец. Журналист, писатель. Говорят, хороший. Я не читала. Для многих он там свой. Называет себя на испанский лад Энрике. Он сейчас там пьесу про местную контрразведку сочиняет. Там мы с ним и познакомились. И он с мотором. Если заведется, его никто не остановит.

У Германова возникли еще вопросы, но предпочел их не задавать. Да и кто он Ольге, чтобы требовать от нее отчета. Тем более, у него все больше возникало ощущение, что в ее жизни работа и личные отношения были настолько тесно переплетены между собой, что часто было не понятно, где кончается одно и начинается другое.

– Понимаешь, если говорить о моих обязанностях в делегации, то откровенно говоря, коллеги и до сих пор без меня прекрасно обходились. Так что не велика будет потеря. Но вот как мотивировать такую поездку. Может быть, ваши подсуетятся?