Один год из жизни Уильяма Шекспира. 1599

По мере работы над комедией Шекспир больше думал о драматургах, своих соперниках, которые тогда еще были живы, чем о Марло; особенно, о таких ярких сатириках, как Бен Джонсон. В соавторстве Джонсон написал для Розы ряд пьес; сейчас он работал над своей сатирической комедией (лучшей из его наследия) — «Всяк вне своего гумора». Будучи приверженцем комедии разоблачительной, Джонсон предложил прекрасную альтернативу шекспировской романтической комедии. Шекспир, скорее всего, знал сюжет нового произведения Джонсона еще до официальной постановки — Джонсон представил ее Шекспиру и пайщикам труппы, прочитав целиком или же просто пересказав содержание, после чего Слуги лорда-камергера купили права на постановку и осенью 1599-го сыграли премьеру. В этой пьесе нашлось несколько остроумных выпадов против Шекспира (от нападок на его герб до придирок к «Юлию Цезарю»), однако, когда речь шла о прибыли, сведение личных счетов уже никого не волновало.

Лучшего времени для постановки комедии Джонсона было не придумать. Запрет на сатиру в июне 1599-го и сожжение сатирической литературы нисколько не ослабили любви публики к этому жанру. Сатира теперь переместилась на сцену. Шекспир не преминул высказаться об этом в «Как вам это понравится»: «…с тех пор как заставили молчать ту маленькую долю ума, которая есть у дураков, маленькая доля глупости, которая есть у умных людей, стала очень уж выставлять себя напоказ» (I, 2). Как бы Шекспир ни опасался сатирического жанра, он вскоре и сам опробует его в «Троиле и Крессиде», однако впервые драматург заявит о нем в комедии «Как вам это понравится», в репликах Жака.

Образ Жака полон загадок. Его присутствие в пьесе важно (ему принадлежит десятая часть реплик), но он никак не участвует в развитии событий. Его присутствие ничего не меняет — убеждать или наставлять на истинный путь других персонажей не в его власти. Больше всего ему нравится наблюдать. Жак меланхоличен, задумчив и чувствителен настолько, что некоторые исследователи видят в нем отдаленный прообраз Гамлета; другим кажется, что герой желчен и склонен к самообману и распутству. Шекспир осторожничает, ни рассеивая наши предубеждения, ни разделяя их. Вне зависимости от того, нравился ли зрителям Глобуса Жак или нет, услышав о его навязчивом желании очистить этот мир, («Прочищу я желудок грязный мира, / Пусть лишь мое лекарство он глотает», II, 7), они поняли, кого он им напоминает, — сатирических персонажей Джонсона. Шекспир настолько типизирует этот образ, что другие персонажи говорят о Жаке обобщенно, называя его то «мсье Меланхолик» (III, 2), то «господин Путешественник» (IV, 1).

Жак вполне оправдывает свое имя — во времена Шекспира оно произносилось как «jakes», что означало отхожее место; это также намек на «Метаморфозы Аякса» Дж. Харингтона (произносится как a-jakes). О насмешке Шекспира нам напоминает и Оселок — вместо того, чтобы называть Жака по имени, весьма безвкусном, он обращается к нему подчеркнуто уважительно — «мистер Как-вас-зовут» (master What-ye-call’t, III, 3). Образ Жака противоречив. Несмотря на то, что Жак отзывается обо всех язвительно, ему все время достается от других персонажей. Оселок и Розалинда ставят его на место. Даже Орландо побеждает его в словесном поединке. Тем не менее общение с Жаком облагораживает главных героев.

Самый яркий момент, связанный с Жаком, — его знаменитый монолог о семи этапах жизни человека, который начинается словами: «Весь мир — театр. / В нем женщины, мужчины — все актеры» (II, 7), а заканчивается мрачным описанием заката человеческой жизни:

                 А последний акт,
Конец всей этой странной, сложной пьесы —
Второе детство, полузабытье:
Без глаз, без чувств, без вкуса, без всего. (

 II, 7 )

Лишь только зритель начинает одобрительно кивать, как Шекспир тут же оспаривает циничное высказывание Жака — на сцене появляются Орландо и Адам. Орландо выносит Адама, своего старого слугу, на плечах — в этой сцене мы видим не впавшего в детство и всеми позабытого старика, а преемственность поколений: младший заботится о старшем.