Один год из жизни Уильяма Шекспира. 1599

Заманчиво представить такую картину. Шекспир не любил светских мероприятий, и потому в тот день покинул церемонию в Вестминстере, заинтересовавшись часовней с алтарем неподалеку от могилы Спенсера, где захоронены Генрих V и его супруга королева Екатерина. Возможно, Шекспира привели сюда похороны Спенсера и мир рыцарства, воспетый им в «Королеве фей». Как и Спенсер, Генрих V, почивший в возрасте 35 лет (Шекспиру теперь было столько же), не дожил до того дня, когда мог бы полностью осуществить свое великое предназначение. Шекспир, однако, понимал и другое: ни один, даже самый прославленный из всех английских королей, не говоря уже о великом поэте, не мог надеяться на то, что потомки помянут его добрым словом. Шекспир представлял, как почтили память Генриха V; в одной из его ранних пьес — первой части «Генриха VI» — есть сцена похорон этого монарха, где он сравнивает короля-воина с Юлием Цезарем:

О Генрих Пятый! Дух твой призываю!
Храни страну, оберегай от смут,
Со злыми звездами борись на небе!
Звезда твоей души славнее будет,
Чем Цезарева, ярче…

(

 I, 1; перевод Е. Бируковой )

В «Генрихе V» король также думает о собственных похоронах, говоря своим сторонникам: «Иль прах свой мы в бесславной урне сложим, / И не воздвигнут в память нас гробницы», если ему не удастся завоевать Францию (I, 2). Генриха V похоронили со всеми почестями, но потомки подчас вспоминали его самым неожиданным образом. Да, надгробное изваяние Генриха V из золота и серебра никого не оставляет равнодушным. Но во времена правления Эдуарда IV кто-то осквернил статую (были украдены два золотых зуба) — и это только начало. К 1599-му уцелел лишь торс без головы. Посмертная судьба Екатерины наверняка казалась Шекспиру еще более неутешительной. Хотя в 1438-м королеву похоронили в Вестминстере, ее забальзамированное тело было выкопано из земли во времена правления Генриха VII. С тех пор, как пишет Джон Стоу, «ее прах больше никогда не предавали земле…». При желании Шекспир мог бы дотронуться до королевы, образ которой он затем воскресит на сцене. Семьдесят лет спустя именно так и поступит Сэмюэл Пипс, записавший в своем дневнике, как во время визита в Вестминстер, он поднял «ее за плечи и прикоснулся к губам, понимая, что целует саму королеву». Шекспир, однако, совсем не это имел в виду, говоря о желании «подшутить над Екатериной Французской». Как бы то ни было, судьба этой королевской четы вдохновила Шекспира на строки, выгравированные на его собственной могильной плите: «Да будет благословен тот, кто пощадит эти камни, / И проклят тот, кто потревожит мой прах». Шекспир, которого похоронят в Стратфорде, отнюдь не желал бы после смерти оказаться в Вестминстере в обществе Чосера и Спенсера.

В Вестминстере сохранились лишь седло Генриха V, щит (шелковая вышивка на оборотной стороне полностью цела), мятый шлем и тяжелый меч — на лезвии и рукоятке местами все еще видна позолота. Лондонцы знали эти предметы, и, конечно, именно ими навеяно упоминание в одноименной хронике о «погнутом мече и шлеме измятом», которые лорды хотят нести перед королем по городу ввиду его возвращения в Лондон. Пьеса «Генрих V», как и смерть Спенсера, своим трагическим звучанием ознаменовала для Шекспира конец эпохи. Подобно королевским доспехам, висящим в Вестминстере, мир рыцарства, воспетый им в ранних хрониках и Спенсером в «Королеве фей», тускнел все больше и больше.

Глава 4 Проповедь в Ричмонде

20 февраля, в последний день работы театров перед их закрытием на время Великого поста, Слуги лорда-камергера отправились в королевский дворец Ричмонд. В те дни погода стояла ужасная, и потому они скорее всего добрались до дворца на повозке, а не на лодке, по Темзе. Наступил вторник на Масленой неделе — неофициальный праздник, день вседозволенности, в который лондонские подмастерья нередко давали себе волю, бесчинствуя в борделях, а время от времени и в театрах. Шекспир и актеры его труппы, должно быть, вздохнули с облегчением, оказавшись вдали от всеобщей суматохи. Незадолго до этого королева перевезла свой двор в Ричмонд. Несмотря на то, что в 1554 году Елизавета (по приказу своей сводной сестры Марии) отбывала в Ричмонде заточение, в последние годы она очень привязалась к дворцу, называя его «уютным пристанищем, в котором лучше всего скоротать старость».