Один год жизни

— Он только твой подарок и носит, а мои запонки так и не распаковал — с какой-то неубедительной обидой в голосе, произнес Рик. — А они стоили знаешь сколько?

Мы откупорили еще одну бутылку вина, уже совершенно забыв и о его стоимости, и о его хозяине. Кажется, я так и не поняла, о чем именно только что рассказал мне Рик. Я определенно никогда в жизни так сильно не напивалась. Последний раз я пила год назад, на вечеринке, устроенной в честь помолвки своей однокурсницы, но даже тогда не чувствовала себя такой хмельной. Сидя на полу и смакуя дорогущее вино, я абсолютно была уверена в том, что сотрясение мозга играло свою роль против моего адекватного состояния.

Еще через полчаса мы опустошили вторую бутыль вина, и Рик отправился к черному ходу, через который я обычно впускала в дом курьера с продуктами. Перед уходом Рик уверил меня в том, что не сядет за руль и попросит Якоба, чтобы тот отвез его домой. Я же отказалась пойти с ним, убедив Рика в том, что необходимо, чтобы кто-то изнутри запер дверь, так как ключей у нас не было (впрочем, мы их и не искали). Заплетающимися ногами проводив Рика до выхода, я заперла за ним дверь и вернулась назад на кухню, после чего направилась к главному выходу, совершенно забыв о своей сумочке.

Глава 46

Роланд Олдридж

Мы вернулись домой в начале двенадцатого, решив не оставаться в Лондоне на ночь. Мартин спросил разрешения спать сегодня в моей спальне, и я ему позволил. После того, как я узнал о диагнозе своего младшего брата, я не мог думать ни о чем и ни о ком кроме него. Поэтому, когда в мои мысли проникала Глория, мне неосознанно становилось стыдно за то, что я позволяю себе думать о ком-то еще. Я твердо решил забыть об этой девушке, по крайней мере до того момента, пока всё не разрешится. Откровенно говоря, я уже начал жалеть о своем решении взять Глорию с собой в Швейцарию — будет только отвлекать. Поэтому, часом ранее, окончательно решил оставить её здесь, под железобетонным предлогом сотрясения её хрупкого мозга.

Довольный моим согласием на ночевку со мной, Мартин отправился наверх, а я пошел за шахматами в его спальню, пообещав перед сном сыграть с ним одну партию. Когда я вошел на территорию внутреннего двора, разделяющего основную часть особняка с придаточной, я остановился, заметив бледную, покачивающуюся фигуру у входа в дом Мартина. Лишь спустя секунду, когда девушка, совершенно не замечающая меня, вышла под густой, лунный свет, освещающий её снизу до пояса, я понял, что передо мной Глория. Она вдруг дернулась и резко остановилась примерно в пяти шагах от меня, очевидно, испугавшись моего внезапного появления.

— Пффф… Это Вы, — явно заплетающимся языком, произнесла девушка.

— Вы что, пьяны?

— Да, я выпила с Риком бокальчик… Ой, бутылочку, — захихикала Глория, и я подошел к ней ближе. — Рик уже ушел, я закрыла за ним дверь, так что не переживайте… Вы такой большой вблизи! Хмммм… Не замечала этого раньше. Или я Вас не видела вблизи? Как медведь, честное слово. Зачем Вам такие широкие плечи?

Девушка была не просто пьяна, она была в стельку. Тщательно оценив мои пропорции, она встретилась со мной взглядом и вдруг начала оправдываться:

— Это не я. Это всё Рик. Он сказал, что если мы выпьем Ваше дорогущее вино, тогда максимум, что нам грозит — это искреннее раскаяние. Хотя, знаете, если быть честной, на данный момент я ни капельки не раскаиваюсь.

Она выглядела напившимся ребенком лет пяти, когда скорчила гримасу, которая, наверное, должна была означать, что она злится.

— Вы смеетесь надо мно… ой! — смешно возмутилась девушка.

— Нет, — ответил я, всё еще стараясь сдерживать улыбку.

— Лжете! Рик сказал, что это Вы купили мне платье… А еще он сказал, что Вы извращенец, который переспал с половиной женской части Лондона. Гхм… Ой, вот. Он ясно дал понять, что Вы попытаетесь затащить и меня в свою постель, но у Вас ничего не получится! — топнула ногой Глория, тем самым, по-видимому, пытаясь продемонстрировать мне свою непоколебимость, отчего во мне вдруг вспыхнул азарт.

— Значит, не получится?

— Н-не-а…

— Почему же? Вы считаете меня безобразным или, может быть, питаете ко мне антипатию?

— Хммм… — девушка отставила правую ногу назад, уперлась ладонями в бока, как часто любила делать это во время серьезных размышлений, и деловито начала меня оценивать. Я не выдержал всей милоты её серьезного выражения лица и заулыбался.

— Как мужчина Вы красивый, — внезапно заключила она.

— И что же во мне красивого?

— Сейчас Вы Нарцисс — так и нарываетесь на комплименты. Хммм… Чего в Вас красивого? Даже не знаю. Вы… Ой… Гхм… У Вас красивые волосы… Пожалуй, еще серые глаза… Всё детство мечтала, чтобы у меня были серые или зеленые глаза, а они достались Вам. И волосы, и красивые глаза Вам — не справедливо! Еще Ваше телосложение… Вы в целом красивый… Но бога-а-а-аты-ый…Богатство Вас не красит. Были бы Вы продавцом булочек на нашей соседней улице, я бы точно обратила на Вас внимание… А так — сплошное разочарование…

— То есть в целом, Вы бы со мной хотели замутить.

— Еще чего… Не до… Гхм… Не дождетесь…