Один год жизни

«Ну это ты, парень, перегнул», — скрестив руки на груди, подумала я.

— Выходи за меня. Пожалуйста, Эми… Я хочу, чтобы ты стала моей женой. Хочу, каждое утро просыпаться с тобой и видеть твоё лицо… Давай будем жить вместе до свадьбы. Я… Просто хочу делать тебя счастливой каждый день. Я… Я хочу, чтобы ты была со мной постоянно и не исчезала из моей жизни. Эми. Смотри, это твои любимые хризантемы, — парень начинал плакать. Это выглядело ужасно. Не в силах выдержать мужских слёз, я отвела взгляд в сторону.

— Ты… Ты точно меня любишь? — вдруг спросила у плачущего Эмметта Эмилия и я поняла, что она тоже начала реветь.

— Больше всего.

— У нас не будет собственных детей.

— У нас будем мы — большего для счастья нам и не нужно. Ты выйдешь за меня замуж? Станешь моей женой?

— Да, — вдруг взревела Эми. — Я стану твоей женой. Ты будешь моим мужем.

Эмметт подскочил с колена и так сильно обнял мою сестру, что, кажется, я услышала треск её рёбер. Он попытался спрятать свои заплаканные глаза за букетом из хризантем, но мама быстро вырвала цветы из его рук и все дружно начали улюлюкать от умиления.

О том, что мы куда-то собирались было напрочь забыто. Эмметт с Эми, бабушкой и мамой отправились в супермаркет, пока оставшиеся наводили порядок в доме и дедушка делал вид, будто протирает телевизор, по которому начались скачки с его ставкой на дымчатого жеребца. Эмметт привез огромные сумки с едой и все принялись за готовку праздничного обеда, который в итоге продлился с часа дня до семи вечера. Я пыталась не переесть, в основном налегая на фрукты и ягоды, и к концу вечера справилась с поставленной перед собой задачей — из-за стола я встала легкой, словно пушинка.

Конечно же, главной темой во время пиршества являлась предстоящая свадьба. Было решено провести её в середине августа и вскоре стало ясно, что свадьба будет не из скромных. Родители на организацию празднества отдавали половину от суммы принадлежащей мне компенсации, но Эмметт наотрез отказался принимать эти деньги, сказав, что продаст свою машину. Однако к концу вечера стало достаточно прозрачно, что проданной машины будет недостаточно — придется всё-таки взять деньги у родителей. Я не понимала смысла свадьбы, ради которой необходимо было продавать, пусть и подержанную, но функционирующую машину, и при этом еще влезать в долги. Но я молчала, не желая портить всем праздничное настроение своими ворчливыми умозаключениями.

Только в семь часов вечера я вспомнила о том, что должна была зайти за своими вещами в поместье Олдриджа. Потянувшись, я встала из-за стола и все сразу же последовали моему примеру. Мне пришлось задержаться еще на час, чтобы помочь маме с уборкой последствий застолья, и, в итоге, я оказалась на пороге поместья Олдриджа лишь около девяти вечера.

— Добрый вечер, Джонатан. Я за своей сумочкой.

— Вы о клатче, забытом Вами на балу?

«Точно, я ведь еще и клатч потеряла!»

— А мистер Олдридж, случайно, не оставлял другой моей сумочки? — прикусила нижнюю губу я.

— Да, перед отъездом он оставил какую-то сумочку на комоде в доме Мартина.

— Он куда-то уехал? — напряглась я, испугавшись того, что Олдридж мог отправиться в Швейцарию без меня и Доротеи.

— Он с Мартином отправился в Лондон за какими-то бумагами. Возможно, они вернутся лишь завтра.

— Хорошо, тогда я схожу за своей сумочкой и сразу же уйду. Не нужно меня провожать.

Глава 45

Я зашла в гостиную и сразу же увидела свою сумку. Взяв её в руки и машинально перепроверив наличие в ней кошелька (будто в этом доме кому-то мог понадобиться мой кошелек!), я уже направлялась к выходу, как вдруг услышала странное шуршание на кухне. Сначала я подумала, что это горничная, но я словно всеми фибрами своей души чувствовала, что это не так. Неужели Мартин забыл закрыть задний вход и в дом кто-то пробрался?

Медленно идя на странные звуки по темному коридору, я держала перед собой изысканную вазу ручной работы, надеясь, в случае чего, вырубить вора штукой, стоимостью в восемь тысяч долларов.

— Что ты делаешь? — подняв на меня взгляд, поинтересовался заранее заметивший меня Рик.

— Рик, это ты, — облегченно выдохнула я. — Я думала… Ну, знаешь… Вдруг какой-нибудь бандит залез в дом, решив поживиться столовым серебром?

— У тебя и вправду больная фантазия.

— Что значит «и вправду»? — возмутилась я.

— Мартин постоянно всем на тебя жалуется, но, думаю, для тебя это не новость.

— Ты уже знаешь про Мартина? — спросила я и сразу же прокашлялась, пытаясь прочистить горло от подступившего к горлу комка.

— Да, — тихо ответил Рик и потянулся к подвесному кухонному шкафчику, чтобы вытащить оттуда бутылку виски. Только сейчас я заметила, что он уже слегка пьян. — Роланд рассказал мне еще в прошлую субботу. У мальчика слишком мало шансов на выживание.

— Но они есть, — не своим голосом отозвалась я, почувствовав скопление боли в грудной клетке.

— Выпьешь со мной?

— Что это?

— Виски.

— Не люблю виски.

— Чего бы ты сейчас хотела выпить?

— Белого вина.