Один год жизни

В течение оставшегося дня все только и занимались тем, что обсуждали Мазерати кватропорте последнего поколения, в комплект к которому входило десятилетнее обслуживание в одном из лучших автосалонов Лондона. Первый час Эмметт трещал по швам от неожиданного счастья, свалившегося на его новоиспеченную семью. Эмилия же была на седьмом небе от того счастья, которым брызгал во все стороны её муж, и уже никто не обращал внимания на ликующую даму, которая в сотый раз норовила напомнить всем, как она метко угадала с подарком в виде детского автокресла. Праздник был официально спасен, но меня не покидало странное чувство долга, которое я вдруг начала испытывать по отношению к Олдриджу. Я понимала, что подобные подарки для него мелочи, но одновременно мне казалось, будто теперь вся наша семья должна вписаться в пожизненное рабство к этому человеку. Как бы то ни было, дальше празднество потекло в пять раз веселее, чем прежде. К вечеру жениха и невесту начали поздравлять уже подвыпившие бравурные личности, заранее открывающие свои конверты, чтобы предоставить на всеобщее обозрение количество зеленых банкнот. Около восьми часов, когда шоу мимов, волшебство фокусника, трюки барменов и танец отца с невестой были позади, в центр зала выкатили тележку с огромным пятиярусным тортом, на который ушли остатки родительских сбережений. Под общие возгласы, молодожены разрезали кондитерское чудо и в течение следующего получаса все поглощали лишние калории, наслаждаясь плейкастом из детских фотографий жениха и невесты, транслируемого на огромном белоснежном полотне, растянутом за их спинами. Когда на экране неожиданно всплыло фото, на котором я, в трехлетнем возрасте, обмазываю старшую сестру сметаной, стоя на табурете в настолько коротком ситцевом платье, что из-под него проглядывались мои голенькие булки, я крякнула от неловкости, нехотя выдав себя людям, сидящим за одним столиком со мной. В этот момент Роланд сразу же искренне засмеялся, заставляя меня покраснеть еще гуще. Я изо всех сил старалась, чтобы фотографий с моим участием не попало в ленту, но, по-видимому, мама приложила больше усилий для того, чтобы незаметно впихнуть этот снимок в фоторепортаж. Шикнув на смеющегося Олдриджа, я поняла, что он отлично проводит время. К концу вечера он сидел уже без костюма, с закатанными по локоть рукавами белоснежной рубашки, и потягивал очередной бокал не самого дорогого шампанского. Судя по всему, он искренне веселился и точно не чувствовал себя скованно на свадьбе едва знакомых людей. Да и с чего ему вдруг чувствовать себя скованно после предоставленного им роскошного подарка молодым, тем более за столом с ним сидели давно знакомые люди, за исключением моей младшей сестры. Рик поддерживал безалкогольный режим Тэмми, налегая на слабоалкогольный арбузный пунш, Мартин наслаждался дополнительным куском торта, Роланд вкушал чудно́е для него шампанское, а я наблюдала за счастливой старшей сестрой. Еще никогда в жизни я не видела Эмилию настолько вознесенной от счастья. Вечер подходил к концу и, судя по всему, все её мечты по поводу организации собственной свадьбы, были исполнены.

В половину девятого начались танцы. Сначала всё было достаточно тихо и мирно, но уже через час свадебный шатер трещал по швам, так как плейлист молодоженов оказался достаточно своеобразным. Рик всё же уболтал Тэмми подарить ему танец как раз на предпоследнем романтическо треке. Сразу после начала танцевального батла и громких восторженных завываний присутствующих, Рик с Тэмми вызвались отвезти начинающего скучать Мартина домой. Лучшего предлога покинуть бурное мероприятие придумать было нельзя. Когда они скрылись из виду, неожиданно после поп-рока, ведущий объявил белый танец. Вообще нельзя не отметить качественную работу этого парня в течение всего празднества (естественно, столько денег отгреб!), но белый танец сразу после поп-рок разноса — это перебор.

— Замечательно, потанцуем, — довольно улыбнулся Олдридж, и я удивилась тому, как он умудрился не опьянеть после выпитого им немалого количества дешевого шампанского. Неожиданно Роланд резко встал и потащил меня на середину танцпола, сделав нас пятой танцующей парой. Я даже не успела понять, как именно это произошло!

— Так держать, детка, — после продолжительного свиста, прокричал в нашу сторону отец, на которого шампанское, в отличие от Олдриджа, явно подействовало. Ну или виной тому было что-то более крепкое. — Это моя дочь!

— Вот ведь, — раздраженно прошептала я. — Это белый танец, смысл которого заключается в том, что дама приглашает кавалера, а не наоборот.

— Не нужно объяснять мне правила танца, если только это не Купе-де-Кале[38]. Я специально ждал этого танца. Пусть теперь все думают, что Вы ко мне клеитесь.

— Считаете это остроумным? Мои родители и так извелись от мысли о том, что Вы извращенец. Теперь они начнут мучиться догадками о том, что на самом деле извращенка я.

— Вы и есть самая настоящая извращенка.

— Я?! Почему это?

— Когда Вы напились перед поездкой в Швейцарию, Вы лезли ко мне целоваться.