Один из нас – следующий

– Да, теперь твой брат от меня не отстанет. Мелкий, но упрямый.

Глава 17. Нокс

Вторник, 17 марта

Вечер состоится через два месяца, Нокс!

Кто будет твоей парой?

Нельзя откладывать решение до последней минуты.

Мои сестры – тихий ужас. Так и хочется закрыть приложение, оставив их вопли без ответа, и спокойно доделать домашние задания. Но ведь не отстанут, забросают эсэмэсками. Поэтому я сдаюсь и отвечаю: Думаю, я нашел себе пару.

Кирстен реагирует молниеносно: Кто? Мейв?

Что требовалось доказать. Кирстен ни о чем понятия не имеет. Мы с ней ближе, чем с любой из других сестер, но я никогда не рассказывал ей, что произошло у нас с Мейв, и уж само собой умолчал, как одно время был в «Бэйвью-Хай» главным персонажем шуток на тему эректильной дисфункции. Со вчерашнего дня мои мысли в полном разброде; с одной стороны, я хочу придерживаться версии Шона, лишь бы та бомба в голове снова не взорвалась, а с другой, вопреки всему, я отчаянно жажду узнать правду.

Нет, не Мейв, отвечаю я Кирстен. И тут меня посещает внезапная мысль: а если пригласить на вечер Фиби? Само собой, Фиби согласится, только если мы пойдем как друзья – очень уж далека она от моего круга общения, и ожидать чего-то большего – полный бред. Но по крайней мере с ней будет весело.

А с Мейв мы до сих пор не помирились и даже почти не общаемся. Все, что случилось с Брэндоном, оказалось идеальным предлогом продолжать игру в молчанку. Причем чем дальше, тем труднее начать. А может, так и надо? Может, вся проблема в том, что не стоило сохранять дружбу со своей бывшей – с которой не получилось лишиться девственности?

Я привстаю с кресла, чтобы взглянуть на часы на прикроватном столике. Почти восемь. В это время я обычно дома, однако сегодня на месте что-то не сидится. Надо куда-нибудь прошвырнуться и перекусить заодно. При воспоминании об альфахорес в кафе «Контиго» у меня начинают течь слюнки. К тому же сегодня смена Фиби, да и Мейв почему-то шарахается от этого места, как от чумы. Вот и еще одна причина пойти именно туда.

На полпути к лестнице до меня доносится голос отца.

– Конструкция должна была предусматривать опоры, но учитывая, что стройка давно заморожена… – Родители на кухне, я слышу позвякивание керамики о дерево – разгружают посудомоечную машину. – Факт остается фактом: дети спрыгивали на крышу неоднократно. В том числе наш сын. И если Ланс Уэбер решит подать в суд, он может довести дело до конца.

Я замираю, ухватившись одной рукой за перила. Дерьмо! Подать в суд на меня?

– С него станется. – Мамин голос тверд. – Конечно, я ему сочувствую, потому что… Боже мой, потерять сына… Кошмар. Но что касается Ланса, то даже одно его намерение инициировать судебный процесс, после того как он задействовал все связи, чтобы отмазать Брэндона, – верх лицемерия.

Я подкрадываюсь ближе, напрягая слух. О чем они?

– Там с самого начала допустили ошибку, – мрачно говорит папа. – Дело не должно было быть урегулировано подобным образом. Тем более дело с таким исходом. Ведь в итоге вышло, что Брэндону наглядно показали – твори что хочешь, последствий не будет. И это ужасный урок. Особенно для такого оболтуса, как он.

Мама тяжело вздыхает.

– До сих пор жалею, что не проявила твердость. Никак не могу выбросить из головы. Но это был мой первый год в «Дженсон и Ховард», я старалась не высовываться. Попади это дело мне на стол сейчас, я поступила бы иначе.

Слышится поскуливание, цоканье собачьих когтей по линолеуму, и в гостиную, громко сопя, входит Фриц. Собака замечает меня и начинает вилять хвостом; сопение сменяется радостным повизгиванием.

– Тс-с, – шепотом говорю я. – Сидеть!

Фриц, продолжая взвизгивать, сует нос сквозь перила.

Из кухни доносится скрип отодвигаемого стула, а затем голос мамы:

– Нокс? Это ты?

Я бегом преодолеваю остаток лестницы, и мы с Фрицем появляемся на кухне вместе. Мама склонилась над раковиной, отец сидит за столом.

– Привет! – говорю я. – О чем вы только что беседовали?

Отец немедленно надевает на себя сердитую маску, которую не снимал со дня моей выписки из больницы.

– Не важно.

У мамы на этот случай есть своя маска – «добрый полицейский».

– Тебе что-нибудь нужно, радость моя?

– Нет. Я хочу прогуляться ненадолго. – Мне кажется или она действительно испытывает облегчение? – Я слышал, вы упоминали о Брэндоне. У него и раньше были какие-то неприятности?

– Сынок, ничего особенного. Мы с твоим папой говорили о делах.

– Ладно. Но… – Сам не знаю, почему я продолжаю расспросы. Чтобы заткнуть мне рот, отцу обычно достаточно разок взглянуть строго, а сейчас он уже дважды пытался осадить меня взглядом. – Твоя фирма занималась делом, связанным с Брэндоном? Ты мне раньше не рассказывала. Что там случилось?

Мамина улыбка гаснет.