Один из нас – следующий

– Понятия не имею. – Крис задерживает дыхание, когда бэттер достает очередную подачу Купера, но это всего лишь безобидный нижний мяч, который легко ловит полевой игрок, защищающий позицию между второй и третьей базой. – Клуб «Падрес Сан-Диего» внимательно следит за ним и, уверен, очень хочет его заполучить.

– Было бы проще принять решение, если бы Купер остался здесь? Конечно, он все равно будет часто в разъездах, но, по крайней мере, возвращаться он будет домой.

И я не имею в виду конкретно Бэйвью, думаю, Крис это понимает.

– Может быть, – улыбается он.

Меня раздирают противоречивые чувства. С одной стороны, странно находиться здесь, в такой бодрящей атмосфере, вместе с десятками своих одноклассников всего через две недели после гибели Брэндона. С другой – какое облегчение переключиться на что-то позитивное для разнообразия. Рада за Криса и Купера. Они заслужили право быть счастливыми, и я уверена, их ждет великолепное будущее.

А вот что ждет в будущем меня саму?

Закатав рукав футболки, я обвожу пальцем контуры очередного синяка. Напоминает персик, слишком долго пролежавший на подоконнике. Обманчиво гладкий снаружи и медленно гниющий изнутри.

И в этот самый момент чувствую, как в носу снова скапливается жидкость.

О нет! Только не здесь!

Я выхватываю из сумки салфетку, прижимаю к лицу и быстро встаю.

– Я в туалет.

Мне приходится переступать через ноги Криса и бабули, бормоча извинения. На ступеньках в проходе пусто, почти все сидят на своих местах и глаз не сводят с Купера, так что я добираюсь до дамской комнаты очень быстро. И лишь ворвавшись в кабинку и закрыв за собой дверь, смотрю на салфетку.

Так и есть. Кровь.

Я оседаю на крышку унитаза. Тут же подкатывают слезы. Я упорно притворялась, будто ничего страшного не происходит, однако все усилия пошли прахом и я не знаю, что делать. Я осталась наедине со своим ужасом, окончательно потеряла надежду и совсем обессилела. Слезы смешиваются с кровью, салфетки намокают одна за другой; в конце концов я отматываю от рулона не меньше трех футов туалетной бумаги и зарываюсь лицом в рыхлый комок.

Слезы и кровь перестают течь одновременно. Но все же лучше отсидеться в кабинке до следующего иннинга, чтобы отдышаться. Я встаю, смываю в унитаз салфетки и бумагу, споласкиваю лицо над раковиной и смотрюсь в зеркало. Что ж, могло быть хуже. Глаза не сказать чтобы красные, а макияж я не делаю, так что размазываться нечему. Осталось пригладить волосы, вымыть руки, и можно предстать перед публикой.

Туалеты расположены за углом неподалеку от буфета, и, выйдя оттуда, я сразу натыкаюсь на небольшую группу людей, причем все мне знакомы: Шон, Джулс, Моника и Луис. Джулс обвивается вокруг Шона, словно лиана, вот-вот он уронит поднос с закусками. Моника вцепилась в руку Луиса и смотрит ему в лицо, непрерывно хлопая ресницами. Все четверо смеются и подкалывают друг друга, словно у них сегодня двойное свидание и вообще самый лучший день в жизни – а остальной мир пусть подождет.

В эту секунду я ненавижу их всех.

– Порядок, дружище, спасибо, – говорит Луис, передавая что-то Шону. – А теперь мне пора.

Моника кокетливо надувает губы.

– Ты же не уйдешь просто так? Мы столько еды набрали. Кто теперь поделится со мной попкорном?

– Увы, я договорился пообщаться с Купером. Увидимся на трибунах!

Троица уходит, не прекращая смеяться, а Луис сворачивает в мою сторону. Я хочу снова нырнуть в дамскую комнату, но ноги не слушаются.

– Мейв! – Луис приглядывается ко мне и хмурится. – С тобой все в порядке?

Наверное, я выгляжу не так хорошо, как надеялась.

– Да. – Я скрещиваю руки, отгоняя прочь воспоминания о недавних рыданиях. – А тебе известно, какой он подлец?

– Что? – Луис резко оглядывается, словно тот, о ком я говорю, может стоять сзади. – Ты о ком?

– Шон. Он унижал Нокса, Фиби, и… и еще кое-кого.

– Неужели? Мы с ним вместе играли в бейсбол, только и всего. – Луис пожимает плечами.

И моя ярость достигает пика. Хоть на ком-то сорвать зло!

– Так, значит, вы с ним друзья, – с сарказмом цежу я. – Невероятно!

Луис замолкает и прищуривается.

– Что ты имеешь в виду?

– Я имею в виду, что вы с ним два сапога пара. Братаны! На окружающих вам плевать! – Мои щеки горят от пережитого страха, гнева и еще какого-то, ранее не ведомого мне чувства. – Если он может далеко забросить мяч, значит, ему все позволено?

– Братан? – ровным голосом переспрашивает Луис. – Так вот кем ты меня считаешь?

– Да, вот тем и считаю.

Я не отдаю себе отчета, что говорю. Только чувствую, что освобождаюсь, выпускаю на волю демонов, которых пригрела внутри себя за последние недели.

У Луиса дергается челюсть.

– Понял. Так вот почему ты исчезла с лица земли?

– Я не… – Хотя… может, и исчезла. Но ведь и он не удосужился меня найти. В носу снова начинает щипать, и меня охватывает ужас. Сейчас опять пойдет кровь. – Мне пора. Иди, лопай свой попкорн.

О, так вот как это называется! Ревность!