Один из нас – следующий

– Может, твой отец просто имел в виду, что строительная компания напортачила? Не зря они обанкротились. Наверное, работали кое-как.

– Вполне возможно, – соглашается Нокс.

– Расследование ведь еще не закончено? – спрашивает Фиби, и Нокс утвердительно кивает. – Так давайте подождем официальных результатов. Видео мы в любом случае никому показать не можем.

Предложение вполне разумное, однако какой-то голос в моей голове призывает вновь включить уведомления «ПингМи». Просто чтобы быть в курсе даже пустой болтовни, имеющей хоть какое-то отношение к игре «Правда или Вызов». Я достаю телефон, и прямо у меня в руках он начинает звонить. Доктор Рамон Гутьеррес.

– Боже… – У меня перехватывает дыхание. – Это мой врач-онколог.

– Нам выйти или остаться? – спрашивает Фиби.

– Я не…

Телефон не унимается. Фиби хватает Нокса за плечо, заставляя встать.

– Если что, мы рядом. – Она приобнимает меня одной рукой и одновременно тянет Нокса к двери. – Все будет хорошо.

Телефон продолжает звонить. О нет, перестал. Не успела. Я тупо смотрю на экран, пока он не гаснет, затем снимаю блокировку и перезваниваю.

– Приемная Рамона Гутьерреса. Слушаю вас. – Язык прилип к гортани. Надо было попросить Фиби остаться. – Алло! – повторяет женский голос на другом конце линии.

– А… Здравствуйте. – Мои ладони так вспотели, что едва удерживают телефон. – Это… Мейв… – Я снова теряю дар речи, но собеседница уже все поняла.

– О, Мейв! Одну секунду, я вас соединю.

Я кручу браслет липкими пальцами, вбирая в себя обнадеживающую прохладу гладких стеклянных бисеринок. Все будет хорошо, сказала Фиби. Все так говорят и порой оказываются правы. Однако я годами жила по ту сторону этой тонкой грани, постоянно осознавая, что когда-нибудь могу остаться там навсегда.

– Мейв Рохас! – Я не сразу узнаю доктора Гутьерреса. Голос слишком веселый. – Я только что поговорил с твоей мамой и получил разрешение связаться с тобой лично, пока она… Короче, ей нужно прийти в себя. – Боже, что это значит?.. Извести себя перебором вариантов я не успеваю. Доктор Гутьеррес продолжает: – У меня хорошие новости. Результаты анализа крови отличные. Количество лейкоцитов в норме. Я обговорю с твоими родителями необходимость проведения дополнительных обследований, но, как показывает мой опыт, этот анализ очень точен и до сих пор нас не подводил. Я подтверждаю, что твое заболевание находится в стадии глубокой ремиссии.

– То есть… нет? – Нужно подобрать другие слова. – Лейкемия не вернулась?

– Совершенно верно. Маркеры лейкемии в крови не обнаружены.

Я судорожно выдыхаю, и все напряжение, скопившееся за последний месяц, разом вытекает из тела, оставив после себя легкость и головокружение – словно из меня вынули кости. Глаза моментально наполняются слезами.

– А как же кровь из носа… и синяки…

– У тебя в наличии признаки железодефицита, что с учетом анамнеза вызывает определенное беспокойство. Будешь принимать витамины и почаще проходить контрольные обследования. Кроме того, я рекомендую дважды в день закладывать в нос смягчающую мазь. Твоя слизистая воспалена, что стало причиной кровотечений.

– Витамины, смягчающая мазь – и все? – Слова звучат вяло и безжизненно, в них нет того радостного освобождения, которое циркулирует по венам. Язык все еще не в ладу с сердцем.

– И все, – ласково говорит доктор Гутьеррес. – Схему диспансерного наблюдения я подробнее обсужу с твоими родителями.

Он объясняет мне что-то еще, но я уже не слушаю, потому что телефон выпал из рук. А потом роняю голову на грудь и позволяю себе выплакаться.

Раздается скрип дверных петель, и меня обдает ароматом цветочного шампуня – Фиби опустилась на колени и обнимает меня за плечи. Нокс с шумом плюхается на пол с другой стороны.

– Ты уж прости, мы подслушивали. И мы так счастливы! – выдыхает Фиби.

Я тоже счастлива. Настолько, что даже не в силах говорить.

Мне требуется несколько минут, чтобы прийти в себя. Как бы я ни была благодарна Фиби и Ноксу за поддержку, я испытываю только облегчение, когда они меня оставляют. Надо бы позвонить родителям, однако перерыв на ланч вот-вот закончится, и я просто отправляю короткое сообщение, что свяжусь с ними позже. Представляю их реакцию: безмерно счастливы, что я не умираю, и даже прекратили сердиться на меня за то, что держала их в неведении несколько недель.

И тут я начинаю понимать, что есть одна проблема, которую нужно решить незамедлительно, если я намерена на самом деле расстаться с образом вечно больной девушки. Большую часть своей жизни я пользовалась правом на ошибку, и мало кто меня этим попрекал. Даже Нокс ходил вокруг на цыпочках, стоило лейкемии вновь поднять голову.

И пусть мне не требовались костыли, но я на них опиралась при каждом удобном случае.

Подумав, я отправляю сообщение на номер, который сохранила в списке контактов – хотя он предлагал мне его удалить.