Один из первых

Осмотрев местность, мы с майором пошли в офицерскую столовую. Начальник авторемонтной мастерской еще ничего не знал о событиях, происшедших в излучине Дона. Мы как раз прощались с ним, когда издалека послышались какие-то взрывы. Мы мигом выскочили на улицу: все куда-то бежали, суетились, кричали. Всего было взрывов восемь — десять, потом стало тихо. Кто-то упомянул партизан. Осмотрев воронки на месте взрыва, я пришел к выводу, что это воронки от 80-миллиметровых мин.

Из села мы направились в Староникольское, где должны были находиться тылы 9-й дивизии. Солдаты как раз что-то грузили на повозки. Я передал командиру обоза, что по приказу полковника Шаркани он должен подготовить место для расквартирования части штаба 3-го корпуса. Офицер опешил: оказалось, что и он ничего не знал о событиях в районе Урыва и даже не хотел верить тому, что я ему сказал. Я попросил его созвониться по телефону с полковником Шаркани и доложить ему, что он получил через меня приказ.

Офицер при мне связался по телефону с Шаркани и, немного поговорив, сказал:

— Приказ есть приказ! Слушаюсь!

Мы вернулись в Семидесятское. Когда я вошел к майору Чатхо, через раскрытую дверь меня позвал полковник Шаркани. Вместе с майором Фетом он пригласил меня к себе, угостил палинкой. Глядя на ряд пустых бутылок, я догадался, что полковник довольно часто заглядывает в бутылку. Я хотел сразу же по всей форме доложить полковнику о результатах поездки, но он не дал мне рот раскрыть и заговорил сам:

— Господин капитан! На северо-восточной окраине Семидесятского есть небольшая лощинка, по дну которой течет ручей Девиза. Там сейчас находится один саперный взвод, две самоходки и один миномет. Телефонная связь с ними уже установлена. Возьмите с собой саперов и смените там старый взвод.

Через несколько минут я уже был в долине ручья. Саперы отрывали траншеи в снегу. Солнце клонилось к горизонту. Погода была замечательная. Я лично обошел всю позицию. Вскоре меня позвали к телефону: звонил полковник Шаркани.

— Ну как дела? — поинтересовался он.

— Нашел одну 50-миллиметровую противотанковую пушку, но без прицела, другая пушка — 36-миллиметровая — без замка. У 80-миллиметрового миномета нет квадранта. Ни артприслуги, ни боеприпасов не видно. Единственное оружие у саперов — винтовки.

— Сколько времени можно продержаться на этой позиции?

— До первых танков противника, — ответил я.

Вечером, часов в десять, сменить нас прибыл взвод пехоты. 14 января подразделения 14, 23 и 43-го пехотных полков еще сдерживали русских, которые к вечеру полностью окружили Сторожевое.

Командование армии приказало окруженным частям вырваться из кольца, но это удалось сделать только нескольким мелким группам. Один наш батальон полностью оказался в кольце; подразделения, пытавшиеся прийти к нему на помощь извне, успеха не имели.

На следующий день, 15 января утром, будучи в штабе, получили приказ переместиться в Староникольское. Все ненужное, чтобы не тащить с собой, мы сожгли. Я на грузовике ехал в голове колонны. Около двенадцати мы остановились на площади с церквушкой, спешно начали разгружаться. Как только оперативный отдел немного устроился, нас, офицеров штаба, созвали на совещание. Едва полковник Шаркани начал говорить, как в помещение вошел майор Фет с командиром 7-го немецкого корпуса генерал-лейтенантом Зибертом.

Генерал-майор Штомм лично доложил Зиберту обстановку по 3-му корпусу и попросил помощи, так как противник принуждает нас к отходу. Насколько я знал обстановку, Штомм был достаточно откровенен.

Генерал-лейтенант Зиберт, несмотря на присутствие офицеров штаба, вел себя высокомерно и, повысив голос, приказал:

— Командование 2-й немецкой армии отдало приказ о подчинении 3-го корпуса командиру 7-го немецкого корпуса. Эта группа будет называться отныне «корпусной группой Зиберта».

Я приказываю вашему корпусу до моего особого распоряжения удерживать линию обороны на рубеже Синие Липяги — Скупой — Семидесятское — Кочетовка — Александровка. Для вашего усиления в ближайшие двое суток я пришлю немецкую пехоту и артиллерию. Офицером связи в вашем корпусе будет майор Фет… — Сказав это, генерал круто повернулся и вышел.

Так состоялась первая встреча генерал-майора графа Штомма с немецким генерал-лейтенантом Зибертом.

15 января оборона 6-й дивизии начала трещать по всем швам. Под вечер командир корпуса отдал приказ отходить.

На рассвете 17 января советские части прорвали оборону на участке 52-го пехотного полка. Командир полка приказал полку отходить. Отходящие подразделения неизбежно перемешались с другими, тоже отходящими, подразделениями.

К вечеру 17 января образовалось несколько групп войск: группа полковника Чига (командира артиллерийского полка 6-й дивизии) — в населенном пункте Прокудинский; группа командира 22-го пехотного полка полковника Фаркаша — в населенном пункте Парничья; группа командира 47-го пехотного полка полковника Мартша, вобравшая в себя остатки разбитых во время контрнаступления 13 сентября частей, — в Кочетовке.