Один из первых

Далее полковник Шаркани сообщил нам порядок отхода: группа немецкого полковника Лене, находившаяся в хуторах Прокудинский и Парничный, отходит в Староникольское, а группа полковника Фаркаша из Ивановки отходит на восточную окраину Староникольского.

Оборону на новом рубеже нужно держать до 28 января.

В совещании принимал участие немецкий майор Рапке, бывший офицером связи у генерал-лейтенанта Зиберта. Полковник Шаркани сообщил Рапке, что на правом фланге нового оборонительного рубежа, в Андреевой лощине, сосредоточилось до полка противника, и одновременно он просил немецкое командование обеспечить планомерный отход венгерских частей в западном направлении.

Вернувшись от генерала Зиберта, майор Рапке доложил полковнику, что 27 января два немецких батальона из Синих Липяг, а из Староникольского два батальона из группы Лене атакуют противника в Андреевой лощине и, очистив ее, обеспечат тем самым отход группе генерал-майора Дешео в западном направлении.

Однако этим контратакам немцев не было суждено осуществиться, при этом выяснилось, что Россошь оборонял лишь один немецкий саперный батальон.

После совещания полковник Шаркани послал меня в немецкую комендатуру, чтобы я договорился там о расположении штаба нашего корпуса. Прибыв в Кохол, я увидел страшную картину. Раньше на центральной улице села в порядке стояли машины-радиомастерские и машины-летучки, теперь же повсюду валялось дорогое оборудование, инструменты, радиодетали. В центре села немцы лихорадочно упаковывали свои вещи.

Когда я вернулся в штаб, мне сказали, что из отпуска вернулся инженер из 9-й дивизии и привез мне посылку от жены.

26 января я занимался расстановкой дозоров на гряде холмов к югу от Староникольского и лишь после этого поехал в Гремячье за посылкой.

— По дороге как следует присмотритесь, — попросил меня полковник Надаи.

Долина ручья Яманчи была заминирована, и мы прошли по проделанному проходу.

В Гремячьем штаб дивизии уже полностью упаковался и вот-вот должен был отправиться в путь.

К себе в штаб я вернулся перед полуднем. Терзаемый любопытством, я развернул посылку. В ней было теплое белье, шерстяная шапка. Ее я надел тут же. Самое главное, что я получил вещи вовремя.

Вскоре пришел приказ: штабу передислоцироваться в Кохол. Всем брать с собой столько вещей, сколько поместится в рюкзаке.

Вот и не понадобился нам офицерский сундучок с наборами одежды!

В три часа дня к нам зашел полковник Шаркани и приказал выйти с дозором на восточную окраину Староникольского, чтобы узнать, получил ли начальник медсанбата, который там стоял, приказ переместиться в Кохол.

Я взял с собой ефрейтора Вереша. Вооружились русскими автоматами.

Когда прибыли в медсанбат, оказалось, что он уже готов к перемещению. В сани с брезентовым верхом для раненых и больных были запряжены лошади. Больные, которые могли передвигаться сами, стояли в строю. Начальник медсанбата в это время ругался с немцами. Немцы требовали от начальника медсанбата немедленно снять с саней раненых и передать сани им, которые якобы нужны для выполнения какого-то важного приказа командования.

Мне пришлось вмешаться в это дело. Я по-немецки заявил офицеру, что о передаче саней не может быть и речи, и приказал ему немедленно уходить отсюда. Того, кто посмеет дотронуться хоть до одного раненого, я пристрелю на месте. В ответ на это немецкий офицер потянулся за пистолетом, но я дал очередь из автомата в воздух. За моей спиной выросла группа солдат с винтовками наперевес и рядом с ними ефрейтор Вереш с автоматом. Это были солдаты из охраны медсанбата.

Немецкие солдаты, забыв о своем офицере, бросились бежать, и он, что-то крича, побежал вслед за ними. Для острастки я дал в воздух еще одну очередь из автомата.

Подождав, пока мимо меня пройдет вся колонна медсанбата, я поехал вслед за ней и проводил ее до Староникольского. Там нужно было свернуть на север и ехать до населенного пункта Кохол.

Возле церкви в селе из оперативного отдела штаба и из группы начальника инженерной службы уже никого не было.

Приехав в Кохол, я доложил начальнику оперативного отдела о выполнении приказа. Мы заняли под штаб здание, где еще недавно располагались немцы. Повсюду валялись никому не нужные вещи, мусор и еще бог знает что.

В оперативном отделе порядка тоже не было. Ефрейтор Вереш разыскал начальника инженерной службы где-то на этаже.

Тут я узнал, что некоторые венгерские группы, оборонявшие небольшие деревеньки, не смогли начать отход, так как наступавшие русские войска отрезали им путь на запад. Генералу Дешео было приказано прорваться сквозь кольцо окружения.

Примерно в полночь 26 января полковник Надаи собрал офицеров штаба, чтобы объяснить им обстановку. Он сказал, что по приказу генерала Зиберта тыловые подразделения и службы дивизий и корпуса начали отход в направлении Нижнее Турово — Вяснатовка — Новая Ольшанка — Крутая Гора — Быково и далее к городу Тиму.

Квартирмейстер корпуса сообщил, что для лучшего руководства тылами 27 января он выезжает в Нижнедевицк, где размещается штаб тыла корпуса Зиберта.