Один из первых

— От тебя впервые слышу об этом.

— Тогда пошли.

Он меня взял под руку и повел в другое здание.

— Новый кадр? — спросили в небольшой комнате, куда мы вошли.

— Да, и к тому коложварский, — сказал мой друг.

— Давай запишем.

Моя фамилия была записана в огромную книгу, и мы вышли.

— Ну теперь-то я не отпущу тебя ни на шаг, — сказал Пишта Тот. — Сегодня ты мой гость, мы поговорим обо всем на свете.

В маленьком ресторанчике около института я услышал многое из того, что мне необходимо знать для поступления в университет. Потом Пишта перечислил, какие нужны документы: справка о моей нравственности, выданная жандармерией, справка, заверенная двумя подписями, о моем местонахождении и поведении в 1919 году и, наконец, заявление, в котором я объясняю, почему хочу стать слушателем данного института. И вполне естественно, аттестат об окончании гимназии.

Через неделю перед деканатом я с волнением читал вывешенные списки. Свою фамилию я нашел, к сожалению, в списке тех, кого не приняли. Жаль. Институт был моей мечтой. Долгое время я жил этим. Я забыл Пьяве, унижения, концлагерь, бараки. Только это влекло меня: попасть учиться. И вот теперь… Что оставалось делать? Переписав заявление, я решил попытать счастья на физико-математическом факультете университета. Через неделю, немного разочарованный, я узнал, что принят.

Материальное положение семьи тети Маргит было очень тяжелым. Пенсию тетушка еще не получала, и мне не хотелось быть обузой. Я поселился на Западном вокзале в комнате-вагоне. Мой переезд не причинил никаких хлопот ни им, ни мне.

В университете была доска объявлений, которая всегда преподносила нам какой-нибудь сюрприз. Мы постоянно находили на ней то фамилию какого-то хорошего знакомого, то добрую весть. На ней я увидел объявление. Какой-то коложварский врач-профессор искал репетитора для своего сына-гимназиста. Это то, что так нужно мне! На другой день я пошел по объявлению. Оказалось, что профессор тоже эвакуирован из Коложвара, но здесь он уже успел обзавестись чудесной квартирой в Буде. Сердитая служанка провела меня в приемную. Сначала мы поговорили с профессором, потом он пригласил жену и сына. Меня расспросили о происхождении, о родственниках, об образовании, о моих учебных планах. Очень понравилось им, что у меня есть диплом и я знаю немецкий и французский. Супруга профессора произнесла несколько слов по-немецки, потом по-французски. Меня приняли с месячным испытательным сроком. Прощаясь, профессор пообещал, что кроме должности репетитора даст мне переводить с немецкого и французского. Я, конечно, и не предполагал, выходя из этого дома, что на протяжении четырех лет буду приходить сюда.

Учеба давалась нелегко, и не потому, что был велик объем материала, а из-за условий. Железнодорожный товарный вагон нельзя было назвать удобной гостиницей. Ранняя осень дала о себе знать неприятным холодом. Керосиновая лампа едва освещала вагон. Но на это я почти не обращал внимания. Главное, я мог учиться, мог ходить в университет, на лекции, в лабораторию. Я мог конспектировать, учить материал.

В университете я узнал, для какой цели создано общество трансильванских студентов. Это общество помогало некоторым абитуриентам попасть если не в политехнический институт, то в университет.

Ночью 21 октября нас подняли по тревоге. Каждому сунули в руки по четыре листовки, размноженные на пишущей машинке.

— Одну прочти, остальные три передай по адресу, — сказал тот, кто поднял нас по тревоге.

Листовки я доставил по адресу. На рассвете я прибыл на площадь Деак, в помещение призывного пункта. Там собралось много народу, и Чанади, старшекурсник, информировал нас:

— Его высочество господин регент призывает студентов с оружием в руках препятствовать возвращению Карла IV и предотвратить ту большую опасность, которую непременно вызовет в стране возвращение короля. Его высочество господин регент твердо уверен, что в случае возвращения Карла IV Антанта навсегда разделит Венгрию на части.

— Бывших солдат сразу же вооружат, но найдутся дела и для невоенных.

— Надо скорее идти в казарму…

Из трансильванских студентов была создана рота, которую присоединили к батальону студентов столицы. Поздно вечером через Будаорш мы прошли к горе Кутя, где и расположились. Мы были в запасе, наша задача состояла в том, чтобы закрыть дорогу со стороны Биаторбадя. Впереди стояли отряды гонведов. Саперы получили приказ в случае необходимости взорвать железнодорожный мост.

Ночь мы провели под открытым небом. На второй день по проселочной дороге справа от нас промчался эскадрон в направлении Хортобади. Вечером нас сменили и отвели в замок для отдыха и укрепления охраны замка. Наши патрули разносили плакаты в районах Буды. В этих плакатах сообщалось, что национальная армия предотвратила попытку Карла IV вернуться в Венгрию, а поддерживающие короля части окружены и уничтожены.