Один из семидесяти

– Но Хума говорила, что предназначение женщины быть матерью и женой. Они не выходят замуж, как же пополняется их племя? – спросила неискушеная Махлиатена.

Эдае вновь улыбнулась.

– В начале нового года самые крепкие и красивые из них спускаются в долину. Мужчины знают об этом месте и тоже приходят туда в определенный срок. Но они знают и другое: женщина-омуженка сама должна выбрать себе мужчину. Если кто-нибудь из мужчин останется недоволен ее выбором и откажет ей в любви или, того хуже, попытается взять омуженку силой, будет убит на месте женщинами из охраны. А дальше все как обычно. По истечении определенного срока женщина, побывавшая в объятиях мужчины, приносит ребенка. Говорят, долина та просто сотворена для любовных игр – такого обилия буйных трав и цветов нет больше ни в одном уголке земли…

Махлиатена живо представила себе это райское место.

Посреди зеленых гор живут женщины, предоставленные сами себе. Их никто не принуждает к послушанию, и они не чувствуют никакого давления со стороны требовательных мужчин по одной простой причине – мужчин там нет. Но тут у девушки возник другой вопрос.

– Эти женщины рожают только девочек?

– Нет, почему же, – пожала плечами тетка. – Этим таинством, кому и в какие сроки появиться, руководят боги. Даже жрецы нередко ошибаются. И это неспроста. Ведь если бы, к примеру, женщины нашего рода могли сами распоряжаться своими желаниями, то чтобы угодить мужу и вере рожали бы одних мальчиков, и женский род в конце концов выродился бы. Боги этого никогда не допустят.

– Но если у них рождаются и девочки, и мальчики, но мужчин в племени нет…что же они делают с мальчиками-младенцами? – с ужасом спросила Махлиатена, которая могла предположить лишь один исход.

– Отдают отцам-гергерейцам, а те с радостью их усыновляют. Уж как не им, мужчинам, знать цену такого подарка!

– И у этих женщин не болит сердце при расставании с собственным чадом?

Эдае бросила на племянницу робкий взгляд, та в это время смотрела на свою куклу с нежностью и тоской, словно и ей предстояла разлука с любимой «дочкой».

– Наверное, болит, – Эдае вздохнула. – Но только богам известно, зачем они это делают.

– Откуда же они взялись? – не отставала с расспросами любопытная племянница. – Наши мужчины так суровы, что способны жестоко наказать ослушавшуюся женщину. Как же им удается так вольничать?

– Не знаю, – Эдае устала сидеть и, поднявшись с ковра, сладко потянулась. – Говорят, некогда они жили на берегу Меотиды[65], а затем поселились в Керавнах. Представь себе, что некогда это племя женщин еще умудрялось заниматься разбоем и доставляло немало хлопот живущим в округе гергерейцам и скифам.

А так как они всегда ходили в мужском облачении, никто поначалу не догадывался, что под личинами мужчин скрываются хрупкие женщины.

Как-то между скифами и омуженками случилось настоящее сражение. Причем о том, что воины сражались с женщинами, они узнали только после того как стали осматривать убитых противников.

Скифы были так поражены красотой и отвагой этих женщин, что сразу же заключили с ними договор о мире и предоставили право самим выбрать место для поселения. Женщины выбрали неприступные горы.

Это был хитрый ход, ведь они слишком хорошо знали мужскую натуру – мужчины и впрямь надеялись пользоваться ими как другими женщинами.

Но однажды явившись к омуженкам большим отрядом, с повозками, полными съестного и вина, дабы всего лишь повеселиться, встретили достойный отпор. Женщины уничтожили весь отряд – всех затем оскопили и, собрав в мешок мужские органы, отправили его с двумя ранеными, но оставшимися в живых, мужчинами обратно туда, откуда они явились. С тех пор мужчины сторонятся этих вольнодумок.

Махлиатена с интересом слушала рассказ тетки о прекрасных и гордых женщинах. От восторга глаза ее были широко распахнуты.

– Какие бесстрашные женщины! Настоящие героини! – не удержалась она от восклицания. Затем, оглянувшись на дверь, прошептала. – Если меня начнут притеснять в этом доме, я убегу в горы и буду жить с этими отважными женщинами!

Эдае опять от души рассмеялась при виде такого невинного девичьего простодушия.

– Тебя? Притеснять?! Да отец кожу с живого сдерет, если кто попытается сделать это! – она присела перед племянницей на корточки.

– Тетя, а почему отец так и не женился? – вдруг спросила Махлиатена. – Может, он влюблен в одну из этих женщин? Порой он надолго уезжает…

– Не смей обсуждать поступки собственного родителя! – строго сказала Эдае. – Отец твой человек военный…

– Но ведь быть без жены – большой грех! Как и женщине без мужа!

Безбрачие и абсолютное целомудрие и вправду осуждались у зороастрийцев. Жизнь мужчины и женщины была подчинена долгу продолжения рода.

– Ну все, сейчас я отправлю тебя в дальнюю комнату! – пригрозила Эдае.

– Нет, нет, прошу! – взмолилась Махлиатена.

При одной только мысли, что ее могут оставить в холодной комнате, где пахнет сырость и нет ничего, кроме каменного возвышения для жесткой постели, в чудесных глазах ее заблестели слезы.

– Позови лучше Хуму, – попросила она.

Душа праведницы