Один хороший дракон заслуживает еще одного

— Ты такой, — сказала она. — Пока ты не отрастишь когти, ты всегда будешь таким. Путь к вершине нужно пробивать когтями, Джулиус. Стоит вздрогнуть, показать слабость, и враги съедят тебя заживо, если ты не съешь их первым. Это означает власть, Джулиус. Это означает быть драконом.

Она сделала паузу, ждала его слов, но Джулиусу было нечего сказать. Если так его мать видела драконов, он не хотел иметь с этим дела.

— Я позвонила не для философских споров с ребенком, — продолжила Бетезда, раз он молчал. — Это твой последний шанс, правда, последний, Джулиус. Я знаю о твоих проблемах с Ванном Егерем. Алгонквин это упоминала, значит, тебя не спасет Джастин, занявший твое место. Охотник придет за тобой через несколько часов, и если ты не хочешь прожить меньше всех в твоей кладке, лучше скажи, где Амелия. Она даже не должна знать, что это ты мне сказал. Просто назови место, и я смогу разобраться, и я не только отдам приказ спасти тебя, я спасу и Джастина. Ты сможешь спасти всех: себя, своего брата, даже своего жалкого человечка, и нужно лишь перестать быть предателем клана и сказать мне, где моя дочь.

— Нужно во что-то верить, чтобы это предать, — тихо сказал Джулиус. — Но если глава клана Хартстрайкер готова спасти сына, которого уже должна спасать, только за информацию о моей сестре, мне лучше самому попытаться справиться с Ванном Егерем.

— Тогда ты уже мертв, — Бетезда вздохнула. — Это не потеря. Ты всегда был моим величайшим поражением. Удивлена, что ты прожил так долго.

Джулиус закрыл глаза. Это было его решение, оно точно было верным, но Бетезда все еще была его матерью, и ее слова жалили. Он знал, что это делало его дураком, он хотел одобрения той, кто никогда его не любил, даже не ощущал симпатии, но он не мог остановить дрожь в голосе, когда прошептал:

— Прощай, матушка.

Он ждал, затаив дыхание, но ничего не было. Бетезда уже повесила трубку. Он все еще слушал тишину, пока голос не сказал:

— Ты серьезно?

Джулиус вздрогнул, чуть не выронил телефон, повернулся и увидел Амелию, сидящую на диване.

— Давно ты проснулась?

— Довольно-таки, — сказала она. — Помню, как на меня напала Свена на моем острове, — она посмотрела на кровавые полотенца, покрывающие ее тело. — Видимо, кончилось плохо?

Джулиус покачал головой.

— Они что-то с тобой сделали. Мы не знаем, что, но ты была без сознания, когда Марси и Челси принесли тебя сюда. Боб тоже был тут. Он сказал позаботиться о тебе.

— Он сказал, — она потерла лоб, кривясь. — Это объясняет, почему на мне вырубающее заклинание Челси. Она так и не научилась тонкостям в магии.

— Это было для твоей защиты, — сказал Джулиус. — Ты стала нервничать, когда я предложил забрать тебя на гору.

Амелия помрачнела.

— Они сказали тебе, почему?

Он кивнул, и она вздохнула.

— Не знаю, почему я мучаюсь, — буркнула она. — Стоило убить ее и забрать глупый клан. Этого она всегда от меня ждала, но…

— Но ты не можешь, — закончил Джулиус.

Амелия покачала головой.

— Не пойми превратно. Бетезда заслуживает то, что я могу ей дать, но если я это сделаю, мне придется быть главой, и все будет ужасно.

— Почему? — Джулиусу было искренне любопытно.

— Ох, потому что управлять кланом драконов — это как пытаться направлять стаю из сотен огнедышащих котов-социопатов, где все хотят убить меня? — Амелия сказала это так, будто это было очевидно. — Я говорила матушке тысячу раз это, но она не видит дальше своей паранойи, — она фыркнула. — Хотя я не лучше.

— О чем ты? — спросил Джулиус.

— Циничная часть меня хочет верить, что весь разговор с матушкой был мне выгоден, — она посмотрела ему в лицо. — Хорошо все встало. Я слышала, как ты защитил меня, стала бы тебе доверять, а потом — бам, — она хлопнула в ладоши, — молот упал.

— Н-но это не так! — пролепетал Джулиус в ужасе. — Я не подстроил это! Я…

Он утих, ощущая себя глупо. Он не знал, как убедить кого-то, имеющего право на паранойю, что был искренним. Но, пока Джулиус пытался понять, как доказать, что он был не заодно с их матерью, Амелия легла с улыбкой.

— Как я и сказала, так думает циничная часть меня, но мне надоело быть циничной. Я устала придумывать, что все хотят со мной сделать. Я устала вести себя как Бетезда, так что не буду, — она подняла руки. — Хватит с меня. Ты все равно плохо врешь, и матушка точно не играла с теми угрозами смерти.

— Так ты мне веришь? — с надеждой спросил он.

Амелия пожала плечами.

— Возможно. Ты не ответил, когда я спросила, говорил ли ты всерьёз, что не выдашь меня?

Джулиус кивнул, и она помрачнела.

— Почему?

— Потому что ужасно выдавать одного члена семьи матери, чтобы спасти другого? — завопил возмущенно он. — Может, я смотрел слишком много людских сериалов, пока рос, но я всегда считал, что не убивать семью — это правило.

— Зависит от семьи, — Амелия криво улыбнулась. — Ладно, тише, тигр. Я тебе верю.

Джулиус моргнул.

— Правда?

Она кивнула.

— Похоже, я должна извиниться.

— Нет, все хорошо, — быстро сказал он. — Многие мне не верят сначала, — Катя не верила, но Амелия качала головой.