Один на льдине

— Не надо темнить, старлей! Все вы тут знаете! Но в любом случае я ничего не расскажу об игроках, так как информатором вашим быть не собираюсь. Я хочу сказать о другом. Вы пришли к нам в барак через час после разборки между мной и известным вам лицом. Вы знаете, что мы в своей хате живем семьями, в которых каждый зек находится на глазах у своих товарищей. Если я задамся целью узнать, кто в нашей хате ваша сорока, то я с помощью братвы до завтрашнего утра с поставленной задачей справлюсь.

По тому, как внимательно Запекайло слушал Власа и как беспокойно заерзал на табуретке, Влас понял, что задел кума основательно.

— …Но я этого делать, гражданин начальник, не стану, так как решил с преступным прошлым завязать и жить один на льдине. Лишь бы меня никто не трогал и не доставал.

— Вряд ли тебе удастся в наших условиях сохранить свою независимость. Видел я много таких, как ты. Видел потом, как их ломали. В любом случае я тебя похвалю только за то, что в твоей голове появилось такое желание.

— Я ни в чьей похвале не нуждаюсь, давно вышел из детского возраста. Нам с вами долго придется жить недалеко друг от друга, и вы сможете убедиться, что меня никто не согнет и не заставит работать на себя.

— Если ты завязал с преступным прошлым, то почему бы тебе не стать моим осведомителем? Я тебе помогу досрочно выйти из колонии.

— Я не желаю быть одной из тех сорок, что летает в нашем отряде.

— Тебе что, западло быть сорокой?

— Я повторяю: хочу жить сам по себе. Если бы не мой нейтралитет, то сороку вашу уже завтра вынесли бы из хаты вперед ногами. Мне такая досрочка не нужна.

— Ты меня этой сорокой достал уже вот досюда, — недовольно произнес Запекайло, проведя большим пальцем правой руки по горлу.

— Вы поймите, Николай Иванович, что не один я такой умник в отряде. Подобная мысль может прийти в голову любому толковому зеку. Мне она первому пришла в голову потому, что разборка касалась меня. Чтобы с сорокой ничего не случилось, вам надо ее как-то подстраховать, что ли. Не в ваших и не в моих интересах, чтобы было чепэ.

— А чего ты себя приписываешь к заинтересованным лицам?

— Потому что поделился с вами своим беспокойством о сороке, — улыбнулся Влас. — Чтобы вы не подумали, что я поделился своей идеей с положением или с бугром.

— Ты меня убедил. Ну ладно. У меня еще дел много. Скажу тебе на прощание следующее: распускаемые о тебе в колонии слухи соответствуют действительности. Можешь считать меня своим должником за курс науки. — Запекайло резко поднялся и вышел из цеха.

После его ухода зеки толпой ввалились в инструменталку.

— Чего это кум к тебе приходил? — спрашивали со всех сторон.

— И так долго торчал у тебя…

— Чем ты, Влас, испортил ему настроение? Морда такая кислая и злая, как будто ты ему в штаны нагадил, — заметил кто-то.

— Он у нас центровой, где хочет, там и бывает. Я хотел его завербовать в бригаду сборщиков шестеркой — не пожелал, — шутливо отмел все вопросы Влас.

Только после обеда к Власу заглянул Штында. Поздоровавшись с ним за руку, Влас попросил:

— Валентин, у меня к тебе разговор есть. Скажи братве, пока мы его не закончим, чтобы она нас не беспокоила.

— Что-то серьезное случилось?

— Дальше некуда.

— Сейчас распоряжусь.

Штында поставил у двери цеха зека, приказав никого не пускать.

— О чем будем трекать? — присаживаясь на табуретку, на которой сидел Запекайло, поинтересовался Штында.

Они закурили. Влас устроился на верстаке напротив Штынды.

— Что-то в нашей хате творится непонятное…

— Что ты имеешь в виду?

— Вчера, пока я играл в волейбол на спортивной площадке, Карась уговорил моего кореша Камбота сыграть с ним в очко под просто так, отлично зная, что кореш в колотушках совершенно не фурычит. Тем самым он пытался сделать его своим должником.

— О случившемся я в курсе дела.

— И что ты по этому поводу скажешь?

— В каком смысле? — не понял вопроса Штында.

— Кому нужна была эта провокация? Кому так сильно захотелось опустить моего кореша и заодно наказать меня?

— Ты, Влас, мнительный человек и из пустяка пытаешься раздуть кадило. Насильно Камбота никто не заставлял играть. Запретить братве не играть под интерес я не имею права. Если ты знаешь, что Камбот слабак и не может пользоваться пулеметом, то посоветуй ему, чтобы он больше не лихачил.

— Мы с тобой, Штында, трекаем на разных языках. Ты меня не хочешь понять, а я тебя не понимаю.

— Тогда изъясняйся со мной так, чтобы я смог тебя понять.

— Я считаю, что вчера Карась пытался с помощью колотушек наказать не кореша, а меня.

— Так спросил бы у Карася и узнал бы у него, в чем дело, — посоветовал Штында.

— Я его сегодня пытался расколоть, но он не захотел говорить. Но от тебя-то он не должен ничего скрывать.

— Ясное дело, — согласился Штында. — Сегодня же все разузнаю и сообщу тебе. Может так получиться, что твоя подозрительность — просто плод твоей фантазии.

— Может быть, — согласился Влас, не желая ни спорить, ни переубеждать его и оставаясь при своем мнении. Считая эту тему закрытой, он перешел к другой: — Недавно ко мне сюда кум приходил…

— Кум? Зачем?