Один на льдине

Влас уже дочитал Камботу письмо, когда к нему подошел Штында. Взяв Власа за локоть, он дал ему понять, чтобы тот шел за ним. Влас молча подчинился. Отойдя от Камбота на некоторое расстояние, Штында сообщил:

— На игру в колотушки с твоим корешем Карася подговорил Крученый.

— Зачем ему это понадобилось?

— Захотел проверить Камбота на вшивость.

— Но зачем проверять Камбота?

— Я не знаю. Если хочешь услышать ответ на свой вопрос, обратись к самому Крученому.

Влас знал цену слова, сказанного в зоне одним зеком другому. Если бы он сейчас сказал: «Да, я сам у него спрошу, зачем он натравил Карася на Камбота», то был бы обязан исполнить свое обещание. Не сделав этого, он автоматически становился бакланом. Поэтому на предложение Штынды он ответил сдержанно.

— Я не из любопытных. Интерес Крученого к нам скоро и так выйдет наружу.

— Меня это не щекочет. Я свое обещание выполнил. — Штында пожал Власу руку.

Возвратившись к Камботу, Влас передал ему содержание беседы с бугром. Выслушав его, Камбот обеспокоенно спросил:

— Что теперь будем делать?

— Снимем штаны и будем бегать.

— Нет, Влас, ты мне серьезно скажи, что теперь мы с тобой должны делать?

— По случаю благополучного появления на свет моей дочери мы с тобой сейчас раздавим бутылочку, — разрывая письмо Лалинэ на мелкие части, ответил ему Влас, доставая из заначки последнюю бутылку водки.

Клочки порванного письма он при первом удобном случае выбросит в отхожее место. Никто в отряде не должен знать о рождении его ребенка. Никто из зеков не должен требовать от него по такому случаю магарыч. Каждая зековская семья жила своим замкнутым миром, своими интересами, и посторонние в этот мир не допускались. Так же поступал и Влас, обучая и друга всем известным ему воровским правилам.

Ответ Власа вполне удовлетворил Камбота. Поэтому, когда они легли спать, Камбот быстро уснул, сладко похрапывая. Он был большим, сильным и наивным — дитя природы. И жил он сегодняшним днем, не обременяя свой мозг разработками хитроумных интриг. Но Власу не спалось. Ему хотелось не только предусмотреть возможные в будущем опасные выпады Крученого, но и подготовиться к ним. А в том, что они неизбежны, он не сомневался.

Влас не боялся Крученого. Он был слишком опытным, чтобы допустить нарушение воровских правил. И беспричинно к нему никто не имел права приставать, а уж бить — тем более. Гарантией являлась его правильная по воровским понятиям жизнь и знакомство с положением. При необходимости он мог обратиться за защитой к козырным, чтобы они поставили на место любого, кто посмеет нарушить законы лагерной жизни.

После долгого размышления Влас пришел к выводу, что Крученый — просто выскочка и в философии зековской жизни — разбирается плохо. Крученый еще мало покантовался в зоне, поэтому Влас поставил перед собой цель при удобном случае изобличить Крученого и опозорить его. Чем яснее становилась его мысль, тем меньше ему хотелось спать.

Но до осуществления этой цели было пока еще далеко. Влас ждал подходящего момента.

Утром, придя в ШИЗО, Запекайло стал выдергивать из камер проштрафившихся зеков и вести с ними так называемые профилактические беседы. Первым, кого он привел к себе в кабинет, был Захар, тридцативосьмилетний рецидивист, высокий, худой, с многочисленными наколками на теле.

Едва присев на стул, Захар заканючил:

— Гражданин начальник, дай закурить, уши пухнут.

— Я тебе, Захар, не магазин табачных изделий. Вас здесь до хрена, и каждого зека своими сигаретами снабжать не собираюсь.

— Тогда зачем ты меня из камеры вытащил?

— Конечно, не затем, чтобы угощать тебя сигаретами и кофе. Ты мне скажи лучше, где вчера достал дури, кто ее тебе дал?

— Ты что-то, начальник, не то говоришь. Мне вчера никто никакой дури не давал и я ею не пользовался.

— Ты хочешь сказать, что вчера в своей хате на братву не бросался и не кусался, как собака?

— Такого эпизода не помню.

— Захар, ты дурака не валяй. Отлично помнишь: искусал Лысого до крови.

— Мы с ним кровники. Я просто с ним неудачно пошутил, — нагло улыбался Захар.

— За подобную шутку ты недавно отсидел в ПКТ шесть месяцев, поэтому кончай лапшу вешать и говори, кто тебе дал дури.

— Шеф, ты меня не один год знаешь, поэтому не задавай глупых вопросов. Я на них все равно не стану отвечать.

— Тем хуже для тебя. Я хотел просить хозяина, чтобы он дал тебе ШИЗО, а теперь вижу, что тебя опять придется перевести в ПКТ еще на шесть месячишек.

— Кум, лучше этого не делай! Ты меня своим ПКТ достал до самой крыши. Я там себе вены вскрою.

— Ты же не мои, а свои вены вскроешь. Если хочешь, подыхай как собака. Одним архаровцем меньше станет. Все легче мне будет работать.