Один на льдине

Дикий явился в сопровождении двух телохранителей. Хотя в зоне никто на его жизнь и не собирался покушаться, лагерный этикет требовал такой формальности, и он ее придерживался. Чтобы все видели, что он не какой-то бык, а настоящий авторитет, имеющий не только телохранителей, но и другую силу за спиной, а поэтому зеки должны сделать для себя надлежащие выводы: конфликтовать с ним опасно.

Знакомясь с Власом, Дикий не скрывал своей симпатии к нему:

— Наслышан о тебе, разбешага! Нам всем приятно, что ты теперь у нас будешь. Это ж надо — сбежать из колонии с пожизненным заключением! Ты теперь наша достопримечательность! Правда, от Копченого мне поступила малява с воли. У него к тебе есть ряд претензий. Я пока никаких выводов делать не стану. Хочу сам разобраться, кто из вас виноват в ссоре. Для начала дай мне свою обвиниловку, я прочитаю. Или ты ее потерял?

— С какой стати? Она у меня при себе. — Влас, покопавшись в сидоре, достал обвинительное заключение на сорока семи листах, подал его Дикому.

— Тут целая книга. Я ее возьму с собой, полистаю на досуге. Как пройдешь через карантин, придешь ко мне. Если не пустят, скажешь, что пришел ко мне по приглашению. Усек?

— Давно врубился!

— Приятно иметь дело с понятливым человеком. Теперь расскажи, как тебе удалось бежать из колонии на острове. — Дикий присел на табурет, услужливо принесенный телохранителями, около шконки Власа.

Он выслушал рассказ Власа с нескрываемым интересом.

— Да, красиво тебе удалось провернуть операцию!

— Не для кого-то — для себя старался.

— Теперь хозяин и кумовья с тебя глаз не сведут. Вдруг задумаешь и отсюда мотануть? — прищурился Дикий.

— Менты красную полосу на обложке моего дела давно уже намалевали.

— Ты и с нашей хаты хочешь слинять?

— Я пока над такой проблемой не задумывался. Посмотрю, какая у меня тут будет житуха, ознакомлюсь с обстановкой, а там видно будет. В любом случае, если захочу погулять на воле — погуляю!

— А я тут уже шесть лет оттянул, и еще восемь чалиться, — признался ему Дикий.

— Я же не положенец, а поэтому имею полное право не быть таким усидчивым, как ты, — пошутил Влас.

Дикому понравилось, что Влас не посчитал его трусом, что понял, почему ему приходится тянуть свою лямку до финиша. Улыбнувшись Власу на прощание, Дикий похлопал его по плечу:

— Вот то-то и оно.

Наблюдавшие эту сцену зеки поняли, что Влас — птица не простая и требующая уважения. Если положенец проявил к нему интерес, то скоро он станет его приближенным, а значит, они могут надеяться в будущем на его защиту.

Без крыши авторитета, без поддержки товарищей жить в зоне нельзя. Вот почему зеки в зоне ищут и находят друзей по своей масти, строго придерживаются своей стаи, выбирают в ней своего лидера.

Возьмем наиболее бесправную и незащищенную группу обитателей колонии — обиженных. На первый взгляд кажется, что их может обидеть любой фраер или блатной, но в действительности это не так. Опущенные, обиженные объединены в одну семью. У них есть свой обер-петух, кодекс чести, и если кто-то попытается его попрать, показать свой гонор, он будет в лучшем случае опозорен, а то и опущен и станет таким же обозленным изгоем колонии, как и они сами.

В карантине Власа посетил подельник и родственник по линии свояка Камбот Даутов. Из-за своего имени он получил кличку Камбот. Встрече с ним Влас был очень рад. Он сразу понял, что более доверенного и преданного помощника ему в колонии не сыскать.

То, что бывшие подельники попали в одну колонию, не было упущением сотрудников УИТУ. Дело в том, что показания Власа и Камбота, данные на предварительном следствии, не имели противоречий. Кроме того, обвиняемые не испытывали друг к другу неприязни. Их интересы в суде защищал один адвокат. Так что помещению их в одну колонию никто не препятствовал.

Обнявшись с родственником, Камбот рассказал о шуме, поднятом дежурным зеком: тот не хотел пропускать его в комнату.

— Чурбак безрогий, а воображает о себе!..

— Действительно, до чего додумался — не пускать, — с улыбкой согласился Влас.

Вдоволь поговорить им так и не удалось: пришел младший инспектор и строго потребовал:

— Немедленно покинь помещение и отправляйся в свой отряд, пока я добрый и не отправил тебя в ШИЗО.

Подчиняясь, Камбот медленно пошел к выходу, но все-таки успел сообщить Власу:

— Я чалюсь в семнадцатом отряде, просись туда.

— Постараюсь, — заверил его Влас.

Глава вторая

Преемственность

Зло не злаковая культура. Человек

не должен его ни сеять, ни выращивать.

Автор

Дикому оставалось париться в колонии еще восемь лет, но, рассчитывая на условно-досрочное освобождение (УДО), он уже сейчас начал задумываться о своем преемнике: руководство колонией — дело нешуточное.