Один путь (ЛП)

— Ваш отец сейчас в кабинете, но скоро присоединится к нам. Он сказал, чтобы мы начинали. — Она обняла меня за плечи и прижала к себе. Мама была почти на полметра короче меня. — Заходите. Давайте поедим.

Столовая обставлена так же безупречно, как и всегда, с белой скатертью и едой, лежавшей на хрустальных тарелках. Тригг сидел в дальнем конце стола, а место во главе стола зарезервировано для папы. Он выглядел еще хуже, чем накануне вечером. Наверное, ночевать у мамы с папой было не так приятно, особенно если ему пришлось объяснять, что жена ушла от него в ту же ночь, когда папа проиграл выборы.

— Эй! — Тригг встал, едва не опрокинув тарелку с датчанами. Какого черта нам понадобилась большая тарелка датчан? Мы что, ожидали, что на завтрак придут еще десять человек?

— Значит, ты решил оставить бороду? — спросил Трэй, потерев подбородок и пожав руку Триггу, прежде чем сесть напротив него.

Ублюдок. Это означало, что Моника будет сидеть рядом с ним, а мне придется занять место поближе к папе.

— Людям нравится борода. Она возвращается в моду. Я даже купил немного масла для бороды в магазине в Бостоне, — сказал Тригг, погладив короткие волосы на своем лице.

Трэй только покачал головой.

— Как скажешь.

Моника села рядом с ним, а мама заняла место на другом конце стола. Я сжимал и разжимал кулак, придумывая предлог, чтобы поменяться местами, но у меня его не оказалось, поэтому я перестал быть киской и сел.

Прежде, чем я успел придвинуть стул, папин голос прогремел по комнате.

— Всем доброе утро!

Я даже не повернулся в его сторону, когда он занял свое место. А едва поднял глаза от стола и просто смотрел на его руки, когда он взял идеально сложенную салфетку со своей тарелки.

— Я думал, что это будет праздничный завтрак, но утешительный тоже сойдет, — сказал папа, сохранив веселый тон в своем голосе.

Что бы он ни принимал, это было лучше, чем мои антидепрессанты, и я подумывал попросить у него немного.

Мама рассмеялась.

— У нас есть много других поводов для празднования. Мы всегда так делаем. Бог всегда находит способы благословить нашу семью.

Папа положил локти на стол и сложил руки на груди. Я не мог видеть выражение его лица, но его голос все еще оставался бодрым.

— Да, как и тот факт, что Трэй и Моника подарят внучку нашей семье, а вскоре и свадьбу.

— И Трипп вышел из реабилитационного центра, — выпалил Трэй, как будто хотел отвлечь от себя внимание. Я сердито посмотрел на младшего брата. С каких это пор мальчишка хочет бросить меня под автобус?

— Да. Трипп вернулся и, надеюсь, чувствует себя лучше. — Папа положил руку мне на плечо.

Я не хотел смотреть на него. И попытался отвести глаза, но всегда был жадным до внимания и встретил его пристальный взгляд. Может, он и улыбался, но глаза его были холодны. Отдаленные. Он не очень-то обрадовался, что меня здесь не было. Или, возможно, что я был там.

Он убрал руку с моего плеча, и мы все помолились, прежде чем приступить к еде. Они болтали и смеялись, но я не обращал на это внимания. Мне казалось, что я находился под водой, а все остальные — над ней. Я знал, что они разговаривали, и слышал их, но не мог разобрать, что они говорили.

— Трипп?

Папа произнес мое имя несколько раз, прежде чем я наконец услышал и посмотрел в его сторону.

— Да. Извини. Я задумался.

Обычно это означало, что я находился под кайфом, и, черт возьми, мне хотелось бы, чтобы это было так, а не просто исчезнуть в своей собственной голове.

Он одарил меня натянутой улыбкой.

— Я хотел узнать, можешь ли ты отойти со мной в кабинет. Деловой разговор.

Я оглянулся на своих братьев, но они оба опустили головы.

Трусы.

— Ты уверен, что не хочешь поговорить с ними? — я ткнул большим пальцем в сторону этих двоих.

Папина улыбка превратилась в ухмылку.

— Нет, сынок. Только с тобой. Не беспокойся. — Он похлопал меня по плечу. — Это не займет много времени, а потом ты сможешь вернуться к своим братьям и рассказать им все.

Я медленно кивнул.

— Окей.

Я не пытался казаться слабаком, но было что-то в моем отце, что пугало меня до смерти. Не знаю, чего я боялся больше: того, что он скажет, или того, что я всегда был разочарованием, что бы ни делал.

Я последовал за ним по коридору в его кабинет. Комната была похожа на один из тех фильмов пятидесятых годов, где мужчины сидели за гигантскими столами и курили, как дымоход, целыми днями, выглядывая из своих больших окон.

— Садись, сынок. — Папа указал на одно из кожаных кресел напротив своего стола. Он сел в большое кресло за столом, как будто это было какое-то интервью.

— Я постою, если ты не против, — сказал я, пытаясь сохранить хоть какой-то контроль над ситуацией.

Папа кивнул.

— Ладно.

Он поерзал на стуле, а затем сцепил пальцы вместе.

— Как ты знаешь, результаты этих выборов изменят многое в нашей семье, в том числе и ваши с Трэем занятия.

— Да. Думаю, теперь нам придется искать настоящую работу. Не знаю, как я сделаю это с MBA. — Я не смог скрыть сарказма в своем голосе.

Папа ухмыльнулся.