Один раз в миллениум

— Вы сами просили меня начать разговор, — напомнил Дронго. — Учитывая, что у нас мало времени, я изложу вам только главные моменты, на которые сразу обратил внимание. Во-первых, у вашей секретарши Нины большая квартира. Если она успела развестись и получить прекрасную квартиру в центре, то не сомневаюсь: она доплатила очень большую сумму. Ведь квартира ее матери находилась в Митине. Допустим, что в этом вопросе ей помог ее муж. Во-вторых, вы сделали небольшую ошибку. Вчера, рассказывая мне о Нине, вы упомянули родившегося мальчика, отметив, что ему три года. И непроизвольно соврали, сказав, что Нина работает у вас два года. Тогда как сама Нина сегодня днем, до вашего приезда, на вопрос Оксаны Григорьевны, как давно она работает в вашей фирме, ответила, что около четырех лет.

И наконец, в-третьих, когда вчера я спросил вашего водителя, могла ли Нина появиться в вашей квартире, предназначенной для свиданий, он испугался и стал все отрицать. Я не утверждаю, что это ваш ребенок, но ваши отношения с Ниной кажутся мне не совсем такими, какими вы хотели бы их представить.

— Я так и думала! — раздался торжествующий голос Оксаны Григорьевны. — Эта наглая девчонка еще и развлекает тебя в перерывах.

— Как вам не стыдно? — нахмурилась Фариза. — Разве можно такое говорить?

— Разве я не права? — спросила Оксана, обращаясь к Халуповичу. Тот мрачно дымил сигарой. Потом сказал, обращаясь к Дронго:

— Мне нужно было сразу все вам рассказать. Вы правы. У нас были некоторые отношения. Но этой не мой ребенок. Она действительно развелась идействительно осталась одна с ребенком. И я просто пожалел ее. У Нины никого нет, кроме матери. Сначала я купил для Нины квартиру на Новой Басманной, но ей было трудно жить одной, поэтому я помог им переехать ближе, обменяв две их квартиры на одну. Но она здесь ни при чем. Она чудесная женщина, добрая, мягкая, исполнительная. Мне просто хотелось ей помочь.

— Ты всегда был добрым человеком, Эдик, — растрогалась Элга, тяжело вздохнув.

— А заодно и позабавиться с девочкой, — не успокаивалась мстительная Оксана. — Хорошо устроился, Халупович! Вся твоя жизнь была связана с бабами. Ну ты и кобель чертов. Даже секретаршу в покое оставить не мог. С другой тоже встречался?

— Нет, — покачал головой Халупович, осторожно кладя сигару в пепельницу. — И не нужно в таком тоне, Оксана. Я не ангел, конечно, но и не кобель, как ты говоришь. У меня на самом деле было не так уж и много женщин.

— Вижу, — показала рукой на своих соседок Оксана, — устроил себе гарем. Собрал своих подруг и в результате подставил. Эта твоя девочка наверняка знала, где ты проводишь время. И, конечно, побывала там, чтобы отравить воду. А я-то, дура, думала, что это тебя хотели отравить, а твоя домработница лишь по ошибке эту воду выпила. Но теперь понимаю, как все было. Нина узнала, что у тебя будут свидания с прежними подружками. Она ведь не могла предположить, что твоим подружкам уже много лет. Она не могла знать, что мы уже ей не соперницы. А терять такого ухажера ей не хотелось. Вот она и решила приготовить «гостинец» для одной из нас. Чтобы одна умерла, а подозрение пало на другую. Все она рассчитала. Вот стерва. А ты нам брехал, что там никого не было. Наверное, привозил и ее туда.

— Хватит, — остановил ее Халупович. — Это собаки брешут, а я говорил правду.

— На украинском языке это означает, что вы говорили неправду, — улыбнулся Дронго. — Не нужно усложнять ситуацию, Оксана Григорьевна. Мне кажется, вы несколько увлеклись и в своем обвинительном заключении не отметили несколько важных моментов. Во - первых, Нина знала, кто именно приезжает и сколько кому лет. Она прекрасно знала, что вы — прежние пассии Эдуарда Леонидовича, прошу прощения за это слово, если оно вас обижает. Могу сказать по-другому: «дамы сердца». Поэтому ей изначально было ясно: вы ей не конкурентки. Во-вторых, Халупович вряд ли стал бы приглашать именно Нину на свою квартиру, где он проводил встречи с нужными ему людьми. Нина и без того много, знала, а ее новая квартира находится отсюда совсем недалеко, и Халупович всегда мог навестить ее у нее дома. И наконец, самое глазное. Вы не обратили внимание на очевидное несоответствие ваших слов с вашими выводами. Если Нина так держится за своего шефа, считая его благодетелем, то она никогда и ни при каких обстоятельствах не станет отравлять воду на его кухне. Ведь ее могли выпить не только его гостьи, но и он сам. А уж если ей так захотелось бы отравить кого-то из вас, то она могла бы это сделать, положив яд в вашу конкретную чашечку с кофе.

Он закончил свой монолог, показав на пустую чашку Оксаны Григорьевны. Та невольно отпрянула, икнула и вдруг закашлялась, словно поперхнувшись. Потом махнула рукой:

— Из вас получился бы хороший адвокат.