Один счастливый вампир

— Хм, — с сомнением произнес он, но затем просто повернулся и направился к лестнице. Он не был уверен, что верит Данте и Томаззо. В конце концов, кто-то ведь должен был сказать ему об этом раньше?

Мысленно задавая себе этот вопрос, Джейк вдруг понял, как это нелепо. Никто не сказал бы ему об этом до обращения. Для него, смертного, это ничего бы не значило. Что касается того, что произошло после обращения, он не дал им шанса что-либо ему рассказать. Всякий раз, когда его мать пыталась указать ему на преимущества бессмертия, он прерывал ее. Его брат, Нейл, не попытался нянчиться или убедить его, что его обращение было хорошо. Он просто стоял рядом, молчаливый и поддерживающий, но Джейк не нуждался в поддержке. Он хотел снова стать смертным… настоящим мальчиком, как Пиноккио. Но он больше не был Пиноккио. Он не был счастлив быть бессмертным, но был благодарен за то, что остался жив. Обращение Винсента спасло его в первый раз, а бессмертие спасло от отравленной ванны… и теперь у него может быть спутница жизни.

Джейк подумал об этом без горечи бессмертия, которая мучила его, когда он впервые понял, что не может ни читать, ни контролировать Николь. Он не помнил своего биологического отца. Единственным отцом, которого он помнил, был Роберто, и его воспоминания о детстве были очень счастливыми, наполненными любовью. Любовь между матерью и Роберто, любовь, которой они осыпали его и Нейла. Он предполагал, что причина, по которой он достиг пятидесяти одного года, будучи смертным, не женившись и не имея собственных детей, была в том, что никакие отношения, которые у него когда-либо были, никогда не были близки к любви, дружбе и радости, которые разделяли его мать и Роберто… а он хотел именно этого. Теперь, возможно, он сможет получить все.

Джейк знал, как ему повезло. Он также знал, что ему очень повезло найти свое счастье так скоро после обращения. Большинство бессмертных ждали столетия, даже тысячелетия, чтобы найти спутницу жизни. Близнецам было больше ста лет, его двоюродному брату Кристиану — более пяти столетий, и хотя Маргарет нашла Джулиуса столетия назад, они воссоединились и могли наслаждаться друг другом только сейчас, а Маргарет было больше семисот лет. То, что он нашел спутницу жизни в таком молодом возрасте, было подарком, и он не хотел его испортить.

Глава 11

Джейк остановился у французских дверей студии и заглянул в окно. Он не удивился, увидев, что Николь не работает. Он ожидал, что информация, которую ей дали, нарушит ее способность сосредоточиться. Однако он был обеспокоен тем, что она просто стояла посреди студии, уставившись на свои непокрытые картины. Он подозревал, что на самом деле она не видела портретов. Она ссутулилась, и Джейк был уверен, что прекрасно понимает, что она чувствует. То же самое он почувствовал, когда ему было восемнадцать и ему рассказывали о бессмертных. Преданный, сбитый с толку, Как будто мир был не таким, как он думал.

Джейк не постучал, а просто открыл дверь. Николь не обернулась, но по тому, как она напряглась, он понял, что она знает о его присутствии.

— Я пришел узнать, все ли с тобой в порядке, — тихо спросил он. — Я знаю, что это слишком много, чтобы принять.

Она фыркнула, и Джейк криво усмехнулся.

— Да, пожалуй, это еще мягко сказано. Поверь мне, я знаю. Был там, сделал это, и у меня есть целый шкаф, полный футболок, чтобы доказать это, — тихо сказал он.

— Ты сказал, что тебя обратили, когда на тебя напали? — тихо спросила Николь.

Джейк кивнул, но потом понял, что она его не видит, поэтому откашлялся и сказал: — Да.

— Когда это было?

— Семь лет назад, плюс-минус шесть месяцев, — ответил он и спросил себя, о чем она думает, когда она кивнула. Он хотел бы видеть ее лицо, но она все еще стояла к нему спиной.

— Это из-за кризиса со здоровьем ты сбежал?

Джейк вздохнул и закрыл дверь. Он подошел к ближайшему из полудюжины вращающихся стульев, стоявших в комнате, и сел на него, прежде чем сказать: — Да, но это была последняя капля.

Николь молчала в течение минуты и затем спросила: — А какая была первая?

Вопрос удивил его, и он помолчал, прежде чем сказать: — Первая была больше похожа на поток, чем на каплю.

— Что именно произошло? — подсказала она.

— Это случилось, когда мне было восемнадцать, и мать с отчимом усадили меня и рассказали о бессмертных, о том, что они, мой брат и все Нотте, которых я когда-либо встречал, а это была вся семья, которую я знал, принадлежали к этому избранному виду.

— Вся семья, которую ты знал? — спросила Николь, с любопытством глядя на него. — Нотте — семья твоего отчима. А как же семья твоих родителей?

— У моей матери были брат, сестра и родители, а у отца — два брата и родители. Очевидно, с обеих сторон были двоюродные братья и бабушки с дедушками.

— Но ты с ними не общался? — спросила она.