Один счастливый вампир

— Ну, ты думаешь, что он здесь, чтобы быть твоим поваром/экономом, в то время как он думает, что он здесь, чтобы быть твоим телохранителем, — весело сказал Данте.

Глаза Николь сузились. — И что из этого, правда? Зачем Маргарет привела его сюда?

— Потому что ты — его спутница жизни, — сказал Томаззо, как будто это было очевидно.

— Ты хочешь сказать, что Маргарет думала, что я стану спутницей жизни Джейка и… — начала Николь.

— Она знала, что ты будешь спутницей жизни Стефано, — поправил Томаззо.

— У Маргарет есть определенный дар в таких вещах, — спокойно сообщил Данте. — За последние несколько лет она соединила несколько пар.

— Ну, я почти уверена, что на этот раз она ошибается. Я… — начала Николь, но Данте перебил ее.

— Пожалуйста, постарайся помнить, что мы можем читать твои мысли и знать, когда ты лжешь… даже себе, — сказал он торжественно.

Николь захлопнула дверцу холодильника с большей силой, чем было необходимо, и подошла к столу. Поставив локти на стол, она закрыла лицо руками и почти болезненно потерла глаза ладонями. Она сделала это с такой силой, что почти увидела звезды.

— Ты знаешь, что Маргарет не ошибается, — тихо сказал Данте, усаживаясь за стол с одной стороны от нее, в то время как Томаззо занял место с другой. — Джейк сказал тебе, что не может читать или контролировать тебя и что отсутствие этих способностей — признак спутницы жизни. Но, помимо этого, вы наслаждались общим удовольствием, и даже если вы не знали, что это был еще один симптом, вы знали, что он был достаточно особенным, чтобы что-то значить.

Николь поморщилась. Да, она знала, что это нечто особенное. Она не только никогда не испытывала ничего подобного раньше, она подозревала, что это невозможно, по крайней мере между двумя смертными. И все же она покачала головой. — Я…

— Ты боишься, — прервал ее Томаззо, прежде чем она успела солгать и себе, и им обоим.

— После всего, что ты пережила, следует опасаться, — тихо сказал Данте, положив руку ей на плечо. — Но Джейк не Родольфо… и это не нормальная ситуация.

— Может быть, но… Я не хочу совершить еще одну ошибку, — выпалила она, откидываясь на спинку стула, чтобы избежать поддержки, которую он предложил своим прикосновением.

— Наночастицы все сделали правильно, — весело сказал Томаззо. — Она сопротивляется помощи и поддержке так же, как Стефано, когда он набросился на нас, как Пиноккио. Они похожи.

— Да, — сухо согласился Данте, но сказал Николь: — Если ты не хочешь совершить еще одну ошибку, тогда доверься нанотехнологиям. Они не ошибаются. Маргарет тоже. Последние пары, которые наночастицы соединили — на века.

— Даже тысячелетия, — вставил Томаззо.

Николь посмотрела на него с удивлением, но это был Данте, который сказал: — Наши бабушка и дедушка были вместе тысячелетиями.

— Почти всегда, — сухо ответил Томаззо. — И они все еще вместе.

Николь неуверенно посмотрела на них. — Но я едва знаю Джейка.

— Да, ты не так давно его знаешь, — согласился Томаззо.

— Но мы то знаем его, — тихо сказал Данте. — Мы знаем его всю жизнь, и он хороший человек.

— Иногда упрямый и упертый порой, — сказал Томаззо.

— Но он всегда честен, — добавил Данте.

Томаззо кивнул. — Он не пьет и не принимает наркотики.

— Он честный и справедливый, — заверил ее Данте, а затем добавил: — Он также очень внимателен. Он всегда старался помочь во всем, что происходило в детстве, будь то уборка стола после большого семейного ужина или покраска соседского дома.

Оба мужчины ненадолго замолчали, позволяя ей обдумать это, а затем Данте сказал: — Николь, Я обещаю тебе, единственная ошибка, которую можно сделать сейчас, — это не дать ему шанса.

— Если ты не доверяешь собственным суждениям, доверься нанотехнологиям, — добавил Томаззо.

Оба мужчины встали и направились к выходу из комнаты, но когда Данте остановился в дверях и оглянулся, Томаззо, который был позади него, тоже был вынужден остановиться, так как его брат сказал: — Ты могла бы утонуть в душе, если бы упала лицом вверх и открыла рот. А так у тебя хороший синяк на щеке.

Николь инстинктивно потянулась к щеке и поморщилась, коснувшись опухоли.

— Постарайся, чтобы надувная кровать оставалась кроватью, — весело добавил Томаззо.

— Ну, по крайней мере, избегайте любой воды, будь то ванна или душ. И в это время года на улице — никаких сексуальных игр, — мрачно сказал Данте. — Ты замерзнешь насмерть, прежде чем придешь в сознание.

— Определенно, никакой внешней воды, — согласился Томаззо.

Застонав, Николь скрестила руки на столе и опустила на них голову, пряча лицо, которое, как она знала, теперь стало ярко-красным. Это не помешало ей услышать, как мужчины тихонько хихикают, выходя из комнаты.