Один шаг до любви

Он и братья оканчивали разные школы, но Джордан знал о Марисе. После ее главной роли во временном исключении Коула, учившегося тогда в выпускном классе, она надолго стала изгоем среди братьев Сиренгетти и их компании.

– Сладкая Лола Дэниели, – уточнил Джордан, приподняв уголок губ.

Коулу не нравилось это прозвище, еще до того как он стал думать о Марисе Лоле Дэниели, как о школьной Лолите, которая привела его к краху. Она заработала это шутливое прозвище в старших классах, потому что одевалась и вела себя абсолютно противоположно понятию «сексуальная».

Он никому не рассказывал о своих интимных отношениях с Марисой. Братья здорово повеселились бы, услышав историю Придурочной и Дебила. Насколько было известно всем – она всего лишь девушка, которая подставила его, выложила директору правду о его проделке, словно хоккеист, подтолкнувший рукой шайбу к воротам, чтобы забить последний, решающий гол.

Минута, когда директор проговорился о том, что это Мариса донесла обо всем, была выжжена в его памяти. Больше он никогда не выкидывал ничего подобного.

Все же Коул не просто зациклился на том, что случилось, когда оканчивал школу. Мариса появилась в неподходящее время, когда рана от того, что в прошлом году закончилась его хоккейная карьера, была еще свежа. Ее приход настойчиво напоминал о том, как она почти разрушила эту карьеру еще до того, как все началось. И как Коул сказал Джордану, он смирился с должностью президента компании, но досада грызла его. Ему еще предстояло долго учиться управлять и вести вперед «Сиренгетти констракшн».

Удар в плечо застал Коула врасплох. Он пошатнулся и поспешил вернуться мыслями к происходящему на ринге.

– Давай! Покажи, на что способен! – злорадствовал Джордан. – Я не видел Марису с тех пор, как вы окончили «Першинг».

– До сегодняшнего дня я мог бы сказать о себе то же самое, – вздохнул Коул.

– И что? Она явилась, решив, что настало время для второго раунда, поскольку ты снова встал на ноги?

– Абсурд.

– Я всегда был остряком.

– Твое понимание братской верности согревает мне сердце, – поддел Коул.

Джордан поднял руки, сдаваясь, и на секунду остановился.

– Эй, я не оправдываю того, что она сделала. Для тебя было огромным ударом, когда пришлось пропустить финальную игру. А «Першинг» потеряла победу в чемпионате. Все избегали ее, когда она выходила в город. Но люди меняются.

Коул ударил брата слева.

– Она хочет, чтобы я стал главным лицом в сборе средств на новый спортивный зал в «Першинге».

Джордан охнул, но тут же тихо присвистнул.

– А может, нет. Храбрости ей по-прежнему не занимать.

Мариса действительно изменилась, но Коул не собирался объяснять это брату. Теперь прозвище Сладкая Лола вполне соответствовало внешности Марисы, и в этом ощущалась проблема.

Прежде чем он узнал ее, все чувства обострились. Желание охватило его. Эта женщина была воплощением сексуальности. Для школьной учительницы преступно выглядеть так, как она.

Очки, которые она носила в школе, исчезли, волосы стали длиннее и были распущены, концы завивались на плечах крупными локонами. Она больше не скрывала фигуру под бесформенными толстовками и очень изящно округлилась во всех необходимых местах. Она налилась, стала женственнее. Он знал точно, потому что когда-то проводил ладонями по ее грудям и бедрам.

Пока она не назвала своего имени, он благодарил богов пятницы, улыбнувшихся ему в конце долгой рабочей недели. Потом наступила некоторая передышка, когда она буквально упала в его объятия.

В эти секунды, глядя в ее лицо, он ощутил, какие противоречивые эмоции разрывают его: удивление, гнев, сочувствие – и да, похоть. Все в порядке вещей, если дело касалось Марисы. Он все еще ощущал прикосновение к ее мягким изгибам. Она посылала сигналы, обходившие мыслящую часть мозга и идущие прямо в то место, где сосредоточилось яростное желание.

На этот раз Джордан нанес ему точный удар в грудь.

– Прекрати! Приди в себя. Ты словно во сне. У тебя на уме только женщина!

Коул невесело улыбнулся.

– Она предположила, что участие в сборе средств для «Першинга» будет прекрасной рекламой «Сиренгетти констракшн».

Джордан помедлил, прежде чем отступить.

– В уме ей не откажешь, что тут говорить!

Коул что-то недовольно проворчал. Предложение Марисы имело смысл, хотя он скорее был готов выбить себе передние зубы, чем признать это. Он никогда не любил публичности и рекламы и, к полному отчаянию своего агента, абсолютно не заботился о своем имидже, когда хоккейная карьера была в самом расцвете. Встав во главе компании, он сосредоточился на изучении всех тонкостей дела, чтобы бизнес шел гладко. Пиар занимал в его мыслях последнее место.

У Марисы были мозги, это точно, по контрасту с многими женщинами, гонявшимися за ним, когда он еще играл в хоккей. В школе она очень любила читать. В раздевалке о ней часто шли пересуды, но никто не знал, какого размера лифчик она носит, – слишком трудно было это определить.

Но у него однажды появился шанс узнать это: она носила третий размер. Но знание дорого ему обошлось.