Один в море воин

Тигран Митонасян скучал. Он стоял на палубе и в какой уж раз рассматривал бухту, в которой яхта стояла уже почти две недели. Названия бухты Тигран не знал. Кстати, не исключено, что названия у нее и вовсе не было. Местные жители таким мелочам могли и вовсе значения не придавать – бухта она и есть бухта, чего тут еще выдумывать? Собственно, Тигран и названия острова, у берега которого находился, не знал. Знал только, что он входит в небольшой архипелаг Адд-эль-Кури, находящийся неподалеку от Сомали. Да и эту ценную информацию он получил только позавчера по чистой случайности. Не то чтобы кто-то от него ее скрывал, просто разговаривал с ним в основном Дримен. Все остальные обитатели судна были весьма молчаливы. А Дримену Тигран, разумеется, таких вопросов не задавал.

Сам остров был невелик. Единственной его достопримечательностью был небольшой рыбацкий поселок, состоящий преимущественно из совершенно жуткого вида развалюх. В качестве строительного материала для этих лачуг использовалось все подряд – от широких пальмовых листьев до картонных ящиков и каких-то досок, видимо, принесенных сюда океаном. Или выброшенных какими-нибудь заходившими сюда моряками. Хотя последнее маловероятно. Моряки сюда явно заходят нечасто. Кроме яхты Дримена, в бухте стояли еще четыре корабля. Да и то всякий, назвавший кораблями, делал им нешуточный комплимент. А местные жители, осмеливавшиеся выходить на них в море за рыбой, были, на взгляд Тиграна, просто героями. Это были три дряхлые фелюги и один довольно большой катер, который, как недавно вскользь упомянул Дримен, помнил еще Вторую мировую войну и являлся не чем иным, как трофейным немецким боевым катером со снятым вооружением. Захватили катер англичане, а потом отдали его местным, которые тогда еще входили в Британскую империю. За все то время, что Митонасян провел здесь, он не видел больше ни одного корабля.

«Зачем же Дримена сюда принесло? – в который раз подумал армянин. – И чего он тут дожидается?»

Мысли снова свернули на проторенную за последние дни дорогу. В самом деле, зачем американскому агенту вот уже две недели торчать в этой дыре? Ясное дело, что он чего то ждет. Но чего? Какого-нибудь приказа от начальства? Но неужели поуютнее места для ожидания не нашлось? Возможно, он боится, что кто-то увидит на борту яхты его, Тиграна. Ведь, как ни крути, люди Дримена совершили преступление, и не из легких. Похищение человека – это не шутки.

«Хотя нет, – Митонасян задумчиво покачал головой. – Вряд ли. Не стоит себя переоценивать. Кто я такой? Да никто. Ни связей, ни денег, ни влиятельных знакомых. Таких, как я, американский тайный агент может пять бочек набить и спокойно возить в трюме. Даже если кто-то узнает, для него все закончится самыми незначительными неприятностями. Но зачем же тогда мы тут торчим?!»

На берегу показались два человека, взрослый мужчина и мальчишка лет четырнадцати. Это были местные жители, арабы. Правда, их языка Тигран не понимал. Пару раз он пытался вступить с аборигенами в диалог, не без тайной надежды, что они сумеют ему чем-нибудь помочь, но безуспешно. Они в ответ только руками махали да тараторили что-то непонятное. Зато понятно было кое-что другое. А именно – их взгляды. Вот и сейчас мальчишка исподлобья зыркнул на яхту, а глаза у него при этом были такие злые и яростные, что в пору ими спички зажигать. Что ж, ничего удивительного. Как еще должен смотреть нищий сын рыбака, который за всю свою жизнь ничего, кроме родного острова, не видел, на роскошную яхту под гордо развевающимся американским флагом? Да, самая натуральная классовая ненависть во взгляде его читается, прав был все-таки кое в чем Карл Маркс.

Митонасян отвернулся, взгляд мальчишки его нервировал. Сейчас старый армянин только порадовался, вспомнив, что на яхте живут больше двух десятков крепких и неслабо вооруженных мужиков. Он сам видел, как по приказу Дримена они по двое заступают на ночное дежурство.

«Правильно, – подумал Тигран. – А то бы местные нас в два счета раскулачили. Эх, вспомнить, что ли, старые времена, членство в КПСС да устроить у них тут революцию. А что? Чем я хуже какого-нибудь Че Гевары? Они бы американцев порезали, а я бы смылся под шумок. Или даже нет. Не смылся бы, а стал бы у них тут президентом».

Митонасян печально усмехнулся. Да, отличный вышел план. Жаль только, что он во время учебы не слишком налегал на научный коммунизм. И как раз вследствие этого, наверное, плохо представляет, как революции устраивать. Так что, видимо, придется жить скромнее. То есть просто-напросто выполнять все требования Майкла Дримена. Впрочем, не настолько уж это и сложно, благо многого этот негр не требует. Кстати, вот и он сам, легок на помине.

Армянин чуть повернулся, чтобы оказаться лицом к подходящему американцу.

– Добрый день, Майк, – сказал он, пожав протянутую негром руку. – Как дела?

В последние дни между Тиграном и Дрименом установились более-менее отношения, так что такой дружеский тон был в порядке вещей.

– Отлично, – отозвался Дримен. – А ты, Тигран, смотрю, скучаешь?