Один в море воин

Митонасян пожал плечами.

– Скучаю пока. Дел нет никаких. Так ведь? Или у вас есть новости?

– Есть. Нам наконец удалось установить точные координаты места затопления сухогруза с твоим оборудованием. Так что отправляемся в нужный квадрат прямо сегодня.

– Понятно, – кивнул армянин. – А откуда удалось координаты узнать?

– Как откуда? У вас же совсем незадолго до затопления были на борту наши моряки с ракетного фрегата. Его командир координаты и дал. Правда, помучил хорошо. Не хотел ничего говорить, пришлось проводить запрос через руководство нашей конторы, через Вашингтон. Там поговорили с военными, и те по цепочке спустили этому олуху приказ поделиться информацией. Из-за всей этой волокиты мы здесь так долго и торчали.

«Разговорчивый ты какой сегодня», – подумал Тигран с легким удивлением. Обычно Дримен с ним так не откровенничал. Хотя ничего особенного он не сказал. Даже свою контору не назвал точно.

– А когда придем на место, что там?

– Будем поднимать оборудование. А если удастся, то и весь сухогруз. Кстати, ты зря говоришь «придем». Ты останешься здесь, на острове. Нечего тебе с нами в море делать. Твоя часть работы начнется, когда мы все поднимем.

– Да я в море и не рвусь, – ответил Митонасян. – Что там хорошего для старика? Сырость постоянная, от которой кости все время ломит, да качка. С удовольствием останусь на острове, погрею на солнышке кости.

– Ты только не надейся сбежать, – довольно холодно сказал Дримен. – Я с тобой двух-трех парней обязательно оставлю.

– Да что ты! Я об этом даже не думал! – замахал руками Митонасян. – Да ты и сам посуди – ну куда мне бежать? И на чем? Не на этих же развалюхах, – армянин кивнул в сторону местного флота. – Если бы ты и не собирался здесь своих людей оставлять, я бы тебя сам об этом попросил. Местные-то на нас волками смотрят, если я тут один без защиты останусь, то вряд ли вы меня живым найдете, когда вернетесь. Я же даже говорить на их языке не могу!

– Это точно, – кивнул негр. – Хорошо, что ты все это понимаешь. Значит, можно надеяться, что без глупостей обойдется. Но все равно, на всякий случай предупреждаю – мои парни получат приказ при попытке к бегству тебя пристрелить. Понял?

– Понял, конечно, понял!

– И еще – имей в виду, нас может не быть долго. Но сколько бы мы ни отсутствовали, ты обязан нас ждать.

– Ясно, – кивнул армянин. – Эх, зря вы всю эту возню с кораблем затеяли. Я вам уже говорил, что поднять его не так-то просто. Может быть, вам это и вообще не удастся.

– Удастся, – уверенно сказал Дримен. – Может быть, потребуется много сил, денег и времени, но удастся.

– Не понимаю, зачем вообще это нужно, – сказал армянин. – На Хусейне и так столько обвинений висит, что на десятерых бы хватило. Что изменится, если добавить еще одно? К тому же не самое тяжелое. Изготовление фальшивых денег – это все-таки куда меньшее преступление, чем убийство. А ведь его и в убийствах обвиняют, да не в одном.

– Это уже наше дело, зачем нам что нужно, – непреклонно сказал Дримен.

– Все равно. Допустим даже, что это обвинение нужно. Но зачем поднимать корабль? Я готов дать свидетельские показания и назвать как минимум троих людей, которые их подтвердят. Неужели этого мало?

– Мало, – кивнул негр. – Суду обязательно понадобится более веская доказательная база. Да, кстати, Тигран, что-то ты, как я погляжу, повеселел. Бояться явно перестал. С чего бы это?

– Чего мне бояться-то? – спокойно спросил армянин. – Я уже старый человек. Смерти особенно не боюсь, – Тигран надеялся, что его слова звучат достаточно убедительно. – К тому же, – продолжал армянин, уже совершенно искренне, – знаете, Майкл, я все-таки на Саддама Хусейна несколько лет работал. Конечно, не в разведке, не в тайной полиции, но все равно. Хоть вы и работаете в ЦРУ, ну или в ФБР, в данном случае нет разницы, в общем, несмотря на это, если я расскажу хотя бы треть того, что я своими глазами видел, вас стошнит. Честное слово. Не скрою, не люблю я вашу страну, не нравится мне, что Америка везде свой нос сует, но Хусейна вы правильно раздавили. Такие, как он, не должны управлять людьми. А по-хорошему, и жить не должны.

Глаза негра как-то странно блеснули, а под кожей зашевелились желваки. Он, не говоря ни слова, развернулся и отошел от Тиграна. Видимо, обиделся на то, что армянин его родину не любит.

«Странные они, эти американцы, – подумал Митонасян, с легкой растерянностью глядя вслед негру. – А этот даже по сравнению с другими янки странный».