Один в поле воин

– Я из больницы, – поймав Санин взгляд, пояснил он. – Папа настаивает, чтобы я туда в приличном виде ходил, а не «оборванцем, за которого стыдно». Только вернулся домой, ещё не успел переодеться из приличного в человеческое, как ты звонишь. Привет, Лиска! Ну что у вас? Кого зарезали?

Зря он так пошутил – Лискино лицо сморщилось и снова начался беззвучный плач. Загородив её, Саня в двух словах объяснил насчёт пропавшей мамы, думая, что со стороны всё это и впрямь кажется глупым паникёрством. Будто им не тринадцать лет, а от силы шесть. И тут же вспомнился стишок Маршака про потерявшуюся маму какого-то малолетнего Джеймса Моррисона.

К его удивлению, Дима пальцем у виска не покрутил.

– Ясно! – коротко кивнул он и обнял Лиску за плечи, дунул в ухо. – Ну всё, всё, хватит, некогда раскисать, нам сейчас работать надо! Давай-ка умойся и тащи сюда карту Москвы. Вещь для пеленга уже подобрали?

Ехать пришлось в дикую глушь – как выяснила Лиска в яндексе, сперва до метро Юго-Западная, а оттуда на автобусах или маршрутках.

– Это часа полтора, не меньше, – сказала она озабочено. – Саня, ты бы хоть родителям позвонил, успокоил.

Саня горестно вздохнул:

– Кажется, я скоро доиграюсь, терпение у моих кончится, и тогда они порвут меня как кошка Муся! Мама каждый день капает на мозги: да где тебя носит, да это ненормальный режим дня, да плевать, что каникулы – сиди дома и читай литературу по внеклассному чтению! И что Мишке совсем не уделяю времени… хотя, между прочим, она сейчас взяла отпуск за свой счёт…

– Может, тебе лучше домой? – забеспокоилась Лиска. – Мы и вдвоём справимся.

– Ага, щаз! – прищурился Саня. – Двое – это всего лишь двое, а трое – это сила! Пеленг взяли точный, и дальше всё хорошо будет. У меня предчувствие.

Насчёт предчувствия он соврал – но Лиску надо было успокоить. Особенно после того, как она дозвонилась в приёмный покой и услышала, что Лягушкина Ирина Петровна туда не поступала.

– Это ничего не значит! – махнул рукой Дима. – Ясно же, что твоя мама там, в больнице. Потому что тройной пеленг – штука точная, многоугольник ошибок минимальный…

Пеленговались по небольшой шкатулке из красивого, с разводами, камня – Лиска сказала, что он называется агат.

– Папа маме подарил, ещё до их свадьбы, – пояснила она. – Мама в ней всякие нитки с иголками хранит, часто прикасается… так что шкатулка её хорошо помнит.

Расстелили на полу здоровенную карту Москвы («между прочим, такая всякому волшебнику нужна!» – наставительно сказал Дима), соориентировали её по сторонам света, сели перед ней на корточки, положили ладони на шкатулку…

Пеленг оказался не таким уж сложным делом. Саня представил, как с руки его срывается малюсенький рыжий муравей – и резко бежит по карте в ту сторону, куда указывает невидимая стрелка.

Затормозил он неподалёку от Боровского шоссе, и Саня сразу поставил там крестик карандашом. То же сделали Дима с Лиской. Та поначалу сомневалась – а можно ли ей работать волшебством, не получается ли, что в личных целях – но Дима строго на неё цыкнул:

– Какие там личные цели? Ты что? Ты кого перед собой видишь? Двух волнорезовских волшебников, которые выполняют свой долг по спасению ребёнка! Неважно какого – главное, они по делу работают! А раз ты тоже волнорезовская, значит, твой долг – помочь нам. И поэтому второе правило отдыхает!

Три крестика образовали треугольник, в котором Дима, вооружившись линейкой, прочертил медианы и обвёл кружочком точку их пересечения. Оказалось – Волынская улица, дом семь. По яндексу Лиска посмотрела, что это за дом, и сразу ей высветилось – 117-я городская больница.

Выйдя в коридор, Саня набрал маму. Врать ужасно не хотелось, а говорить всю правду – тем более.

– Привет, это я! Нет, не скоро! Тут такое дело… потом объясню… короче, надо одной девчонке из класса помочь… съездить с ней в больницу к её маме… ну ты же понимаешь, девочке одной вечером не стоит… да что со мной случится, ну перестань! И никто к нам не привяжется и не прицепится! Да, телефон будет включён! Да, у меня есть деньги! Если что, сразу отзвонюсь. Всё, целую, пока!

– Ну что, погнали? – поинтересовался Дима. – Велик я, конечно, тут оставлю. Толку от него, если нас трое…

– Только учтите, метро я вам оплачу! – решительно заявила Лиска.

– Ещё чего! – хмыкнул Дима. – Волшебством пройдём, потому что не хухры-мухры, а ребёнка спасаем!

Спорить с ним Лиска не решилась.

…Уже в вагоне Саня накинул на всех троих лёгонькую завесу невнимания, добавил неслышимку.

– Пока едем, поговорить надо, – объяснил он, поймав удивлённый Димин взгляд. – Не хочу, чтобы на нас оборачивались. Я насчёт Гоши Куницына.

И подумал, что убивает двух зайцев сразу. Лиске сейчас полезно переключиться с мыслей о маме на что-то другое, а самому ему надо же наконец выплеснуть то, что целых два дня жжёт мозги. И лучше уж обоим, чем каждому по отдельности.

Он прикрыл глаза, вспоминая Гошин рассказ. В голове словно фильм прокручивался – фильм, который Саня мог бы когда-нибудь сделать из этой грустной истории.

5.