Один в поле воин

Димка с Лиской молчали целую минуту. Вокруг толпился народ, гремела музыка в чьих-то наушниках, болтали рядом две немолодые тётушки, и слова их казались Сане гвоздями, которые кто-то забивает ему в череп.

– Блин, нам выходить сейчас! – сообразил вдруг Дима. – Марксистская же.

Рванул Лиску за руку и ринулся в закрывающиеся двери. Саня еле успел проскользнуть вслед за ними.

И только зайдя в вагон на красной, Кировско-Фрунзенской ветке, Лиска медленно произнесла:

– Ну ничего себе! Вот, значит, как оно всё было…

– Да, жесть! – согласился Дима. – Ты садись, вот место есть. А то бледная, как труп. Хлопнешься ещё в обморок, и что нам с тобой делать?

В другое время Лиска, наверное, кинулась бы спорить, но сейчас послушно села между кудрявой девушкой, читавшей электронную книгу, и толстым лохматым дедом, выставившим впереди себя сумку на колёсиках. Саня с Димой нависли над ней, но никто этого не замечал – завеса невнимания работала исправно.

– Даже не знаю, что сказать, – протянула Лиска. – Так жалко его…

– Случайно, не бандюгана этого? – съехидничал Дима. – Уродец получил ровно то, чего заслуживал. Вор должен сидеть! А убийца – лежать! Под двухметровым слоем земли!

– Но ведь убийца – это же и Гоша тоже! – напомнила Лиска. – Он, получается, тоже должен лежать? Под слоем?

Дима смутился, но ненадолго.

– У него не было другого выхода, – возразил он непривычно мягким тоном. – Ну сама посуди, если бы он просто этого гада усыпил или заморозил… что дальше? Ладно, забрали волкодавы детей из подвала, ушли на станцию… между прочим, четыре километра, вечером, в мороз. У детей тёплой одежды не было… удивляюсь вообще, как они сумели добраться. Но хорошо, спасли детей… а эти-то упыри снова свой бизнес продолжат…

– Так они всё равно продолжат, – Саня посмотрел на него удивлённо. – Что толку от одного этого трупа? Тогда надо было уж всех валить… Но там, на их базе, только охрана, а главные-то гады в городе. И как их вычислить?

Дима молча кивнул, но спорить не стал.

– Как же они всё-таки пешком, с мелкими? – озаботилась Лиска. – Мелких же на руках, наверное, пришлось нести?

– Они не пешком, – пояснил Саня. – Там микроавтобус был, в гараже, а Гоша порылся в карманах у этого… ну, короче, у трупа, и нашёл ключи. Коля умеет водить, его папа с двенадцати лет учит. Ну и там целая связка, и от гаража, и от этого «Фольксвагена», и бак был залит под завязку. Так что загрузили туда детей, загрузились сами, и покатили.

– Жуть! – прокомментировала Лиска. – Кроме убийства, ещё и угон!

– Надеюсь, им хватило ума на трассу не выезжать? – поинтересовался Дима.

– Представь себе, да! – кивнул Саня. – Коля всё-таки не так чтобы шибко хорошо водил, ну и гаишники могли бы тормознуть, а если опять волшебство не сработает?

– Так что с ним случилось там, с Колей? – перебил его Дима. – Почему он свою завесу не удержал?

– Возраст с ним случился, – Саня вспомнил, в каких выражениях рассказывал об этом Гоша, и решил их не повторять. – Ему же тогда уже почти шестнадцать было, то есть до шестнадцати полтора месяца оставалось. Ну и волшебство начало глючить – отрубалось в самый неподходящий момент, или вдруг на простенькую волшебку немерено силы уходило. Вот и там не повезло. У Вовчика рука простреленная, ему уже не до того, чтобы Колю прикрыть, у него и своя завеса сдулась. Один Гоша остался, на всех троих.

Дима с Лиской спросили одновременно, только каждый – своё.

– А почему они называли его Самураем?

– А что же с Вовчиком и его рукой?

Саня решил, что правильнее начать с дамы.

– Лариса ему жгут наложила, вроде кровь приостановилась. Ну и сразу как в город приехали, прямо на вокзале такси взяла и повезла в больницу… по знакомству. У неё дядя хирург, в Четвёртой градской работает, она ему набрала, а тот как раз на дежурстве. В общем, погладила дядьке мозги, ну там ещё медсёстрам… короче, положили, оказали помощь, сказали, жить будет. Повезло, пуля навылет прошла, кости не задела. Но, конечно, потом столько мозгов разных гладить пришлось… и его родителям, и в школе, и в поликлинике… Хотя, конечно, подробностей Гоша не знает. Его уже… сами понимаете. А Самурай он потому, что занимается окинавским каратэ, и вообще от Японии фанатеет.

– Надо будет с ним пообщаться на эту тему, – заявил Дима. – Проверим, что круче, Вин Чун или окинава-тэ.

– Это если он захочет, – невесело заметил Саня. – Он ведь… ладно, потом.

– А чем вообще всё там кончилось, на этой Икше? – уточнила Лиска. – В смысле, с детьми этими, ну и с бандитами?

– Об этом ты, если хочешь, Лару спроси, – ответил за него Дима. – Если тебе подробности нужны. А главное она ещё тогда, на общем сборе сказала. Детей развезли по родителям, сами не засветились. Насчёт бандитов не в курсе. Может, слили инфу этому их честному полковнику. Но толку?

– Да, а что с теми бандитами, которых этот тип с автоматом вызвал? – сообразила Лиска. – Он же их уже вызвонил, да?