Один в поле воин

Вот и сбылась мечта… Вдвоём с Дашей, и никто не мешает, и Даша не выпендривается, не изображает Снежную Королеву, а смотрит на него с надеждой… прямо как на рыцаря. Пускай без белого коня, просто в белой футболке.

И всё-таки что-то было не так. Дядя Яша Овсянников мог бы философски заметить: «когда мечты, наконец, сбываются, мы уже другие… и прежней радости больше нет». Это он высказался насчёт мотоплуга, в который заливаешь бензин и пашешь целину. Коллеги подарили на пятидесятилетний юбилей, помня о прежних его огородных подвигах… и не зная, что к огороду Яков Ильич уже года три как охладел. Грядка с огурцами, грядка с кабачками, грядка с луком – вот и все подвиги…

Саня прекрасно понимал, что не так. Не случись беда с Еленой Сергеевной – Даша вот так рядышком бы не сидела. Обидно было понимать, что он ей нужен не сам по себе. Рыцари – они же в хозяйстве полезны… дракона там замочить, маньяка Синюю Бороду замесить… на худой конец, злую колдунью загасить. А потом… «Мавр сделал дело – мавр гуляет смело». Любимое папино выражение.

– А что всё-таки твои друзья устроили тёте Гале? – нарушила затянувшееся молчание Даша. – Что она вдруг так подобрела?

– Да откуда ж я знаю? – Саня демонстративно пожал плечами. – Дал им контакты, и всё. Просто позвонили мне, сказали, что всё в порядке. Я думаю, ничего такого особого и не было. Ну, может быть, сходил к ней какой-то лейтенант или капитан, показал корочку и провёл воспитательную беседу – типа нехорошо себя ведёте, бабуся.

Даша молча кивнула. Сейчас, в узких джинсах и легонькой светлой куртке, она казалась старше – чуть ли не десятиклассницей. И все темы для разговора как-то съёжились, увяли. Ну про что с ней сейчас говорить? Про кино? Про песни Ивана Смирнова? Про Елешу? Так ведь не до того ей!

Вот и молчали – до пересадки, и после пересадки тоже. Только выйдя на Курской, Саня тихо сказал:

– Она может быть и не возле билетных касс. Ведь уже не полночь – значит, она могла уже встретиться с этим X.Y. и куда-то с ним пойти. Поэтому начинаем с касс, но потом прочёсываем весь вокзал. От меня не отрывайся, если потеряешься, плохо будет.

Он помолчал, огляделся. Несмотря на поздний час, тут сновали толпы народа, со стороны вокзала доносились неразборчивые объявления дикторов, а дальше, с улицы – звуки машин. Пахло мочой, дымом и асфальтом. И на всю эту людскую суету безразлично смотрела белая, похожая на тарелку с манной кашей луна.

– А как ты собираешься прочёсывать? – осторожно поинтересовалась Даша. Похоже, смирилась с тем, что он сейчас главный. И более того, Саня чувствовал, что ей это нравится.

– Методом тыка, – солидно пояснил он. – Научного, разумеется. Ну, пошли!

Впрочем, ушли они недалеко. Ещё не успели подойти к стеклянным дверям, ведущим в кассовый зал, как за спиной раздалось:

– О, какая красивая девушка!

Оба они как по команде обернулись, и оба – ошарашено. Даша, ясное дело, просто испугалась, а Саня – не просто. Завесу невнимания он же не отключал, вот она, на подвеске, потихоньку сосёт энергию – как же их заметили?

– Нехорошо, когда такая красивая девушка так поздно гуляет совсем одна! Мы таким девушкам помогаем.

Помогальщиков оказалось трое. Смуглые, чёрноволосые, в тёмных кожаных куртках и узких серых спортивках. На вид… Саня вдруг обнаружил, что не просекает их возраст. Могло быть и восемнадцать, и двадцать, и тридцать. В глазах – наглые искорки, широко улыбаются, и золотые зубы поблёскивают в свете фонарей.

Только сейчас стало понятно, что сам он этим парням безразличен. Взгляды их скользят по его лицу, не задерживаясь. А вот Даша им очень даже интересна!

– Пойдём, красавица, не пожалеешь! – оскалился самый крупный и самый старший, в чёрно-красных кроссовках.

– Отвали, урод! – процедила Даша и шагнула назад. Но без толку – двое других парней как-то очень быстро оказались у неё по бокам.

– Не ругайся, девушка, нехорошо, – наставительно произнёс обладатель кроссовок. – Поехали, покатаемся! Любишь на машинке кататься, да?

Саня подумал, что эпизод этот – если взглянуть глазами кинорежиссёра – длится уже достаточно, тут нужна смена кадра. Какой-то переход, может, с эффектами.

Он полностью выключил завесу невнимания и встал перед Дашей.

– Тебе же сказали, урод, отвали! – проникновенным голосом сообщил он. – Русским языком сказали. Плохо понимаешь, да?

– Пошёл вон, сопляк! – махнул ладонью парень. – А то больно будет.

– И мама будет плакать, да! – заметил второй, тот, что стоял слева.

– Наверное, совсем глупый, совсем не понимает! – усмехнулся Красно-Чёрные Кроссовки. Вновь махнул ладонью – но уже прицельно, метя Сане в лицо. Спасла реакция – он успел отклониться, но всё-таки чужие пальцы слегка мазнули по щеке.

Вот интересно – вокруг них точно сама собой образовалась завеса невнимания, а то и невидимости. Людей было полно, люди тащили огромные чемоданы на колёсиках, люди бежали с сумками, люди курили, люди звонили по мобильному… но никто даже не повернулся в их сторону. Будто так и надо.

Но Саня понимал – не волшебство это никакое, а просто всем наплевать. Или страшно.