Один в поле воин

– Ну, сравнение, конечно, грубоватое, – кивнула Елена Сергеевна, – но примерно так оно и есть. Вот поэтому я и решила уйти… не навсегда… но пока жива тётя Галя.

– Ага, это называется «вызывать огонь на себя», – у Сани в голове не укладывалось, как взрослая женщина может верить в такую чушь. Но спорить с ней сейчас не стоило. – И что вы собирались дальше делать?

– Уехала бы куда-нибудь, далеко… может, на Север, там нужны рабочие руки…

– С Курского вокзала? На Север? – не сдержался Саня.

– Именно! – подтвердила она. – Потому что тётю Галю нужно обмануть… она может своим колдовством взять мой след… но то, что в Липецке я не задержусь, она бы, скорее всего, уже не отследила. В Липецке у меня институтская подруга живёт, постоянно зовёт в гости. Я бы погостила пару дней – и куда-нибудь в Сыктывкар…

Саня вздохнул.

– Но сейчас ты понимаешь, что это бред собачий? – вмешалась доселе молчавшая Даша. – Какое, на фиг, колдовство, ты что? Тётя Галя – просто вредная бабка, а ты из неё вообще какую-то Бастинду лепишь!

– Давай не будем спорить, Дашунь, – предложила Елена Сергеевна. – Может, я и впрямь преувеличила… Но вот цыганки… они же чуют такие вещи! Они так и сказали: на тебе проклятие, надо снимать, не то помрёшь…

Ага, мысленно покивал Саня. Конечно, снимать! Вместе с золотым колечком… а потом очередь дошла бы и до серёжек. И совсем уж бессмысленно было задавать вопрос, почему Елена Сергеевна не взяла паспорт, как она собиралась покупать билет. Ясно же – не ум ею руководил, а безумие.

И все его победы – над Мариной Викторовной, над тётей Галей – показались сейчас смешными и глупыми. Вот она, настоящая снегирёвская беда. Не в уютной квартирке тёти Гали эта беда живёт, не в скучном здании органов опёки – а прямо тут, под черепной коробкой снегирёвской мамы. Настоящая беда. Настоящая шиза. Волшебством не лечится. И может, вообще ничем.

От досады хотелось врезать по чему-нибудь кулаком – со всей дури, чтобы ощутить боль.

Но он, конечно, сдержался. Не хватало ещё чужую машину портить.

10.

Такой необычной квартиры он ещё не видел, и более всего это напоминало штаб «Ладони». На стене – ковёр с изображением рыжего крылатого дракона, рядом висят катана и то ли шпага, то ли рапира, Саня навскидку отличать не сумел. На полу – грубо вырезанная из дерева фигурка кошки с поднятым хвостом, почти в натуральную величину. Вся другая стена покрыта рисунками, явно детскими. От самых примитивных – солнышко, ромашка, радуга – до огромного листа, изображающего битву орков с эльфами, причём и те и другие выписаны с таким подробностями, что мороз по коже.

Не обошлось и без музыкалки. Ну, гитара – само собой, однако с ней соседствовали и мандолина, и балалайка. А ещё в этой комнате жили велосипед и байдарка. Байдарка, правда, была подвешена к потолку на двух крюках. Ну точно чучело крокодила в пещере Гингемы!

Места для узкого диванчика и компьютерного столика тут хватало еле-еле, потому что ещё здесь обитали книги – не только на чёрных металлических полках, но и стопками на полу. Прямо как у Димы.

Хозяйку всего этого великолепия звали Валерия Игоревна, и на первый взгляд она показалась Сане чуть ли не девчонкой-старшеклассницей. Невысокая щуплая фигурка, прямые тёмные волосы до плеч, глаза, похожие на ягоды ежевики. Потом уже, приглядевшись внимательнее, он понял, что ей намного больше. И ещё он углядел выделяющийся белизной след от кольца на среднем пальце левой руки.

– В телепатию веришь? – немедленно спросила она. – Нет? А зря. Сейчас продемонстрирую искусство чтения мыслей. Ты размышляешь, сколько мне лет, правда?

Саня смущённо кивнул и обернулся на Гошу: куда ты меня привёл? Что за странная особа?

– Так вот, мне двадцать восемь! Просто я хорошо сохранилась, – пояснила она. – Потому что бегаю по утрам, принимаю холодный душ, занимаюсь фехтованием и хожу в водные походы. Ну что, молодые люди, начнём с водных процедур! То есть с чая! Вы в курсе, что заваривать – это особое искусство? Даже чуточку тайное! И кстати, подлинные ценители пьют его без сахара! Зато есть пастила и варенье из алычи!

Чай пили не на кухне, как принято у всех нормальных людей, а в комнате, сидя на полу под байдаркой. И немудрено – помимо обитого чёрной кожей вертящегося компьютерного стула, больше тут мебели не водилось. Зато это было прикольно – сидеть по-турецки, брать обеими руками широкую чашку-пиалу, дуть на необыкновенно ароматный чай (что она туда добавляет? на Лискин зверобой непохоже).

На всякий случай он разбудил белый шарик и посмотрел на цветок эмоций Валерии Игоревны. Вдруг она действительно с приветом? Папа назвал бы это «шутка юмора»! Безумный психиатр! Впрочем, фильмов про такое немерено. Взять хотя бы «Острые ощущения»! Или «Доктора Калигари»…

Но цветок эмоций оказался вполне обыкновенным. Переливался оттенками синего доброжелательный интерес, розовыми огоньками проскальзывало веселье, и только где-то глубоко проглядывало жёлтое. Но ведь не бывает людей, которые вообще ни о чём бы не тревожились!