Одиннадцать

Через пару минут вернулся, держа в руках небольшой стол. Расположив его непосредственно перед жертвой, он небрежно смёл крошки и остатки еды с него. Видимо, что он не особо заботился о чистоте и асептике. Пациент всё равно жить не должен в любом случае. Отойдя в сторону, он притащил таз с водой и пару тряпиц. Разложив одну из них, он начал медленно выкладывать на ней хирургические инструменты.

― Знаешь, скоро всё закончится, ― говорил Эрид спокойным голосом. ― И я не о тебе. Я про все мои планы. Луны уже почти на месте. Я всё хорошо рассчитал. Главное, чтобы эти недоумки из Управления не поймали меня раньше.

В ответ боец ОСБ что-то яростно промычал, пытаясь, чтобы его слова были понятны, но деревянный кляп сидел плотно. Убийца, казалось, этого не заметил, а продолжил вести разговор сам с собой.

― Да, они наступают мне на пятки. Девчонку пришлось даже убрать, она слишком многое узнала, ―перевёртыш наконец разложил весь инструментарий и начал мыть руки.

Видно было, что он весь трясётся от возбуждения, хотя старается изо всех сил показывать своё спокойствие и хладнокровность.

― Теперь даже прославленному инспектору не разорваться и не успеть за мной, ― зловеще рассмеялся убийца. ― Особенно когда рядом я, и уже не станет вас.

Эрид подошёл к драконорождённому и, начиная бубнить себе под нос слова каких-то заговоров на непонятном языке, парой инструментов начал отрезать одну из чешуек на коже. Неимоверная боль пронзила тело, но воин старался не выдавать её. Он молился всем добрым богам о возмездии.

Последние попытки вырвать штыри из стен ни к чему не привели, не поддались даже на миллиметр. Канх был обречён на смерть, из его глаз катились слёзы. Но не боли, нет. То текли слёзы бессилия.

Перевёртыш никак не реагировал на попытки пленника освободиться. Отрезав несколько чешуек, он достал длинный тонкий ритуальный кинжал. Слова заклинания стали сильнее и громче, после чего он с силой вогнал его в тело жертвы, тут же подставив под сильную струю крови какой-то сосуд. Приспособив его так, чтобы в него попадала почти каждая капля крови, Эрид замолчал.

― Ты отлично держишься, ― улыбнулся он. ― Достойно. Однако я должен собрать с тебя не две чешуйки, а все. Не думаю, что ты продержишься до конца ритуала. Поэтому решил похвалить тебя сейчас.

Убийца взял со стола не замеченный ранее драгоценный камень и пристроил его у самых ног жертвы, плеснув на переливающиеся грани алой вязкой крови. После чего заговорил уже словами заклинания. Они звучали таинственным шёпотом, быстро, но при этом чётко и понятно:

―Защита живого… защита мёртвого… защита тайного…. защита физическая…. защита магическая…. защита от огня потустороннего… защита от молний небесных… защита от гнева божественного… раз данные этому существу богами от щедрот их, так и мне всемогущему даны они будут от существа оного по велению моему… для свершения дел во славу магии моей….да будете защитой мне от существа мира потустороннего…

Практически после каждой фразы тело драконорожденного лишалось чешуйки или целого куска кожи. Боль была неимоверная, лишь некоторые профессиональные живодёры-палачи в империи Гэлар и Ашу, насколько Канх знал, орудовали искуснее Эрида. Этот же делал всё, чтобы доставить жертве как можно большую боль и подольше оставить в сознании при этом. Где он такому научился, оставалось загадкой. Но это явно школа этих государств, воину в силу своей должности приходилось иметь с ними дело во время работы. Он видел мучающиеся тела существ. Но там цель была иная ― выведать информацию. Казнь через сдирание кожи редко практиковалась в цивилизованных государствах.

Перед тем, как окончательно потерять сознание от боли, он практически явственно начал ощущать магическую ауру вокруг. Эрид действительно творил глобальную магию, Ганс это знал. Главное, чтобы он успел ему помешать. Хорошим такая волшба точно не закончится.

Ганс отправился спать поздней-поздней ночью. В завершении вечера они успели с Ли-Ли обсудить дневник Ниссы. Фея подтвердила, что гномка в последнее время очень активно общалась с группами искателей приключений. Многое записывала. Но ей было доподлинно неизвестно, договорилась ли девушка с кем-либо о присоединении или же нет. Разговоры с несколькими группами в таверне тоже ничего не дали.