Одиннадцать тысяч палок или любовные похождения господаря

— Князь Вибеску, хоть вы и не русский, но без сомнения, являетесь одним из лучших офицеров в Порт-Артуре... Мы ожидаем подкреплений, но нужно, чтобы генерал Куропаткин поторопился... Если он проволынит еще немного, нам придется капитулировать... Эти собаки японцы так и караулят нас, в один прекрасный день их фанатизм превозможет наше сопротивление. Нужно, чтобы вы пересекли японские линии и передали эту депешу генералиссимусу.

  Был подготовлен воздушный шар. Целую неделю упражнялись Моня с Рогонелем в управлении аэростатом, а потом однажды поутру шар надули.

  Оба курьера забрались в гондолу и, после традиционного «отдать концы!», быстрехонько очутились среди облаков; земля предстала перед ними как нечто крохотное, на ней четко проглядывал театр военных действий с его армиями и бороздящими моря эскадрами, ну а спичка, зажженная, чтобы прикурить сигарету, оставляла за собой более яркий след, чем ядра гигантских пушек, которыми усердно пользовались воюющие стороны.

  Свежий ветерок подхватил воздушный шар и понес его в сторону русской армии. Через несколько дней они приземлились в ее расположении, где их, поздравив с благополучным прибытием, встретил рослый офицер. Это был Федор, человек с тремя яичками, в прошлом любовник Элен Вердье, сестры Жопопии Залупи.

— Лейтенант, — сказал ему князь Вибеску, выпрыгивая из гондолы, — вы — честный человек, а оказанный нами прием вознаграждает нас за те тяготы, которые мы претерпели. Позвольте мне попросить у вас прощения за то, что я наставил вам в Санкт-Петербурге рога с вашей любовницей Элен, француженкой, воспитывающей дочь генерала Кокодрева.

— Вы правильно поступили, —ответил Федор, — представьте себе, что я обнаружил здесь ее сестру Жопопию, эта изумительная девушки служит тут кельнершей в женской пивной, которую часто посещают наши офицеры. Она покинула Париж, чтобы подзаработать на Дальнем Востоке, и зарабатывает много денег, ибо офицеры кутят здесь как люди, которым осталось жить мало времени, да к тому же с ней и ее подруга Алексина Проглотье.

— Как! — вскричал Моня, — Жопопия и Алексина здесь! . . Поскорее отведите меня к генералу Куропаткину, прежде всего нужно завершить свою миссию... А потом вы проводите меня в пивную.

  Генерал Куропаткин весьма любезно принял Моню в своей резиденции — роскошно оборудованном вагоне.

  Генералиссимус прочел послание и сказал:

— Мы делаем все возможное, чтобы освободить Порт-Артур. А пока что, князь Вибеску, я произвожу вас в георгиевские кавалеры...

  Через полчаса награжденный очутился в компании с Федором и Рогонелем в пивной «Спящий казак». К ним, чтобы обслужить, подошли две женщины. Это оказались обворожительные Жопопия и Алексина. Одеты они были как русские солдаты, поверх просторных галифе, заправленных в сапоги, носили кружевные переднички, а их выдающиеся грудки и попки, радуя глаз, выпирали из-под военной формы. И завершали этот возбуждающе военный ансамбль крохотные фуражки, чудом удерживавшиеся набекрень поверх причесок. В целом — ну вылитые статисточки из оперетты.

— Смотри-ка — Моня! — закричала Жопопия. Князь обнял обеих женщин и потребовал, чтобы они рассказали свою историю.

— Идет, — согласилась Жопопия, — но ты тоже расскажешь, что там с тобой случилось.

— После той роковой ночи, когда взломщики оставили нас полумертвыми возле трупа одного из них, того, которому я в миг безумного наслаждения откусила елду, очнулась я, окруженная со всех сторон врачами. Меня нашли с воткнутым в задницу ножом. Алексина лечилась дома, а о тебе у нас не было никаких новостей. Ну а когда мы стали выходить, то узнали, что ты отбыл в Сербию. Вся эта история наделала слишком много шума, мой искатель жемчуга по возвращении меня бросил, а сенатор Алексины не захотел ее больше содержать.

— В Париже наша звезда стала потихоньку закатываться. Разразилась война между Россией и Японией. Альфонс одной из моих подруг занялся отправкой женщин для работы в сопровождающих русскую армию пивных-борделях, мы нанялись, вот, собственно, и все.

  В ответ Моня рассказал, что произошло с ним, опустив лишь все, связанное с «Восточным экспрессом». Он представил женщинам Рогонеля, не упомянув, что это и есть тот самый бандит, который всадил свой нож в задницу Жопопии.

  Все эти разговоры способствовали усиленному потреблению напитком, а зал тем временем наполнился офицерами при фуражках, которые во все горло распевали песни и ласкали подавальщиц. — Пошли отсюда, — сказал Моня.

  За ними последовали и Жопопия с Алексиной, так что впятером они покинули укрепление и направились в палатку Федора.