Одиннадцать

– Ну, что скажешь? – прервал не ловкую ситуацию Палыч.

– А чего тут сказать? Красиво звоните, но неправдиво! Непонятно – почему я? Много беспризорных и бездомных людей, которые за понюшку табака готовы на любой эксперимент. А вы вызываете меня в Москву, увозите на «дачу», кормите, поите, даете книжки почитать,… и тэ пэ, и всё такое. А вот сегодня говорите: «Хотишь, мы к тебе в гены залезем?» Друзья мои, вы это серьезно?

– Вполне.

– Тогда скажите мне, а чего вам конкретно надо? Я думал, что «гену» любую можно выудить из чего угодно, тихо положить под микроскоп и рассматривать до посинения, затаив научное дыхание. Например, маленький кусочек кожи…

– Или капельку крови, – добавил ГГ.

– Или горсточку перхоти, – неожиданно врубил Сломанное Ухо (видимо, он тоже утомился, но кто его-то спрашивает?)

– Или приличный кусок ушного хряща, – не поворачиваясь и не смотря на Сломанное Ухо, тут же вставил Ефим.

Кто-то автоматически потер мочку уха.

– Верно, – согласился ГГ.

– Так зачем я вам весь… целый?

– Понимаешь, наука ещё не дошла до таких высот, чтобы читать ген по кусочку кожи и капельке крови – нет пока таких машин и оборудования, остается только одна природная «машина» – это сам хозяин гена, человек.

– А гипнотизеры? Они же что-то там для милиции делают, когда надо преступника поймать, а свидетель ни хрена не помнит – я в кино видел, – почти наивно улыбнулся Ефим.

– Гипноз – это возможность прочитать то, что заложено и накопилось в головном мозге. То есть, не далее жизни одного индивидуума. Глубже уже гипнотизер не способен читать, – совершенно серьезно ответил Георгий Григорьевич.

– Нннну-да, согласен, – Ефим достал ещё сигаретку. – Перекурим?

– Перекури, – ответил Владимир Павлович, взглядом осаживая Сломанное Ухо, желающего было возразить.

После недолгих размышлений, Ефим произнес:

– Мужики, если вы это серьезно и без подвоха, тогда поясните мне суть эксперимента. Я понял так: меня подсаживают на иглу, а я в коматозном состоянии говорю всё, что вижу, а вы тащитесь и записываете меня на видеокамеру и на диктофон, а потом анализируете, считая, что я, действительно, побывал в астрале, где-то в прошлом, и всё это мне не приснилось, всё это не галлюциногены, всё это взаправду? Так?

– Не совсем…

Ефим ухмыльнулся.

– Вы разыгрываете меня,… снимая на почти скрытую камеру? Или мне это снова снится?

ГГ и Палыч опять переглянулись.

И ГГ начал:

– Кстати – сниться! Расскажите, одиннадцатого числа утром, откуда вы вернулись в казино?

– И чё? – Ефим непроизвольно насторожился.

– Мужик в сером пальто и в шляпе вам нигде не встречался?

Ефим, сощурив глаза, вопросительно и вызывающе смотрел на говорящих (казалось, что говорят оба – и Палыч и ГГ). Но он пока молчал… медленно вскипая.

– Ключ в кармане, часов нет, денег – ой-ё-ёй! Да? Куртку на плече порвали! Новая куртка…

– Чего ты хочешь? – Ефим качал головой, готовый сказать много чего «хорошего». – Говори, – не томи, профессор.

– Хочу сказать, что вы уже начали свой эксперимент. Другое дело, что вы к этому относитесь спокойно, как к само собой разумеющемуся. Другим казалось, что они сошли с ума…

– Так я не первый?

– Нет, конечно. Поэтому я знаю, что и о чём я говорю. И я говорю, что пока вы лучший из кандидатов…

– А есть и ещё?

– Есть, разумеется.

– И много?

– Какая разница?

– Действительно. Мне по барабану. Ну, что там ещё у тебя?

Ефим откинулся на спинку и продолжил опустошать банку пива:

– Напьюсь я сегодня… Чтобы завтра думать, что всё это по пьянке мне приснилось. Давай, выкладывай – что там у тебя ещё есть?

Владимир Павлович – мудрый человек, чтобы спустить пары и успокоить оппонентов, спросил:

– Как тебе сама идея в принципе, Ефим Тимофеевич?

– В принципе – херня, а не идея… Но попробовать мне любопытно… Хотя бы потому, что вы уверяете, что я лучший… хотя это, ЕС-тес-НО, не главное… Ладно, расскажите, что от меня требуется. А я за это время подумаю, что вам ответить… Глядишь – и соглашусь… спьяну!

И ГГ рассказал.

То, что он рассказал – разглашать не имеет смысла – позиционировалось, как засекреченная информация. Однако методика подготовки любопытная.

Еще часа полтора-два Ефим спокойно пил пиво, слушал, как ему профессор и академик поясняют и рассказываю, что делать, когда и как, что его ожидает и на что он должен себя настраивать и подготовить… а Сломанное Ухо сидел молча и всё злился, как сыч!

Потом Ефим, ни говоря ни слова, ушел.

– Как думаешь, он нам поверил? – спросил Владимир Павлович Георгия Григорьевича.

– Нет.

– И мне так показалось.

– А это и не важно! Главное – он согласился.

– А не передумает?

– Теперь уже не передумает.

– Почему ты так уверен?

– Посмотри на него – он уже что-то начинает вспоминать.

– Думаешь, пока нет смысла ему выкладывать все карты?

– А это – ОН?

– Слышал, про эмблему «Аэрофлота»? И всё остальное…

– Да, – Георгий закусил губу, – это ОН, как пить дать! Я его себе другим представлял. А этот… Но пока ещё…

– Что – «пока ещё»?