Одиннадцать

– На давно.

– На давно – да, извиняюсь! Автор – имеет значение. Если он Пупкин, как говорили в армии, я не куплю. Ну, не куплю – не раскрученная, в нормальном смысле, фамилия. Если он Достоевский – может, и куплю. Но Достоевский мне не нравился – ни одного рассказа не мог прочитать до конца, даже, до середины или на одну десятую, пока не узнал, что Фёдор Михайлович отсидел кучу лет. Сразу заинтересовало – и я прочитал много чего. Автор (и его судьба) имеет значение.

– А из современных тебе кто нравится? – Володя задал этот вопрос с каким-то только ему ведомым прицелом.

– Из современных? Лимонов нравится, но… Не надо! – Ефим остановил Володю, хотя тот и говорить-то ничего не хотел, а только посмотрел из-под лобья, как обычно. – Не надо! «Эдичку» я не читал. Но знаю, чего он там наворотил – его дело. У него есть много интересного и без этого. А кто ищет, как кто-то у негров болт сосет, тот пусть это и читает.

Ефим посмотрел вопросительно на Вову.

– Что? – спросил Вова.

– Ничего. Продолжать?

– Конечно. Я ничего против не имею.

– Ну, и хорошо, – Ефим продолжал. – Гришковец – нормально. Правда, когда я его читал, он нравился меньше, потом я его по телику увидел – вообще разонравился. Писатель ведет какую-то «попсовую» передачу – не нормально, как мне показалось. Потом на диске я увидел, как он читает свою книгу «Как я съел собаку». По-началу – я подумал, что он… не очень, но смотрел,… а потом и ещё смотрел,… А потом уже оторваться не мог,… а потом подумал: «Молодец, Гришковец! Молодец!» И понял, что Гришковец мне нравится. Современный писатель, нормальный. Плакаты, правда, по городу развесели – там он с похмелья и убогий какой-то – это зря. Но мне теперь по фиг – он уже мне нравится. Но это всё цветочки по сравнению с Сорокиным.

– С кем? – Вова удивился.

– С Сорокиным.

– Тебе давно нравится? – Вова улыбался.

– Давно – Сорокин? Или его говно, которое он так со смаком описывает? Ты сейчас буквы переставляешь?

– А, как хочешь, понимай.

– Говно мне его не нравится. Не нравится и его отрезанные соски и залупа отца во рту у мальчика, как Сталин Ленина в жопу жарит у меня вызвало отвращение и «Голубое сало» я читать не стал, раскрыв случайно именно на этом месте. Зато много чего другого я прочитал с удовольствием. Со смехом. И понял – это мы дураки. Парень смеется, а мы принимаем всё за чистую монету. Особенно, когда он, как Петька: «Сели на коня, „цок, цок, цок“ (вся книга), слезли с коня». Покупают ведь, ждут крови, говна и секса. А он и печатает нам – идиотам. Но и это цветочки. Купил я его книгу «Роман». Знаешь, Вова, я хоть и сам я чиркаю пером по эпистоляру, но тут!.. Я не был в церкви лет пять. На середине книги я пошел в церковь!.. Пару раз прослезился. Отличная книга. Если вырвать последних страниц двадцать – классика. Но зачем вырывать? Я их пробежался мельком – это для тех, кто от Сорокина ждет, как слоны давят людей до костного мозга. Получите! Дело вкуса.

Ефим помолчал малость, а потом продолжил:

– Знаешь, ещё я его видел в телеподколах «Розыгрыш». Там он повел себя, как нормальный мужик. Всё взял на себя и не ныл, как некоторые.

– Я видел эту передачу, – сказал Володя.

– Ну? По-мужицки же он себя вел? А?

– Нормально, – согласился Вова. – Нормально.

– Ну вот. От автора много зависит, – Ефим остался доволен. – Если бы он как чмо себя повел – всё! Я бы ему не поверил, и его «Роман» для меня бы (наверное) померк. Но он повел себя нормально. Достойно, как говорится. Ещё, хер его знает, как бы я повел себя в его ситуации!.. – Ефим почесал лоб. – Хер его знает…

Потом он спросил:

– Пойдем?

– Посидим ещё – куда торопиться?