Одиннадцатая могила в лунном свете (ЛП)

— Согласен, но одно утро безделья никак не повлияет на твои шансы прищучить Фостеров.

— Может быть.

Я помахала проехавшему мимо Диби, обошла зверюгу, на которой приехал Рейес, и с трудом выдавила:

— Статус Диби остался прежним?

Мысль о том, что чувак, которого Рейес видел в тюрьме, до сих пор хочет убить дядю Боба, не давала покоя. В этом смысле я мало что знаю о судьбе. Если одну попытку убийства мы предотвратили, последует ли за ней вторая?

Разочаровав фанаток, Рейес сел в машину и завел мощный двигатель, отозвавшийся львиным рычанием.

— Чтобы это выяснить, мне нужно не дядю твоего увидеть. Глядя на него, я вижу лишь, почему он должен отправиться в ад. Понять, грозит ли ему опасность, я смогу, только увидев Гранта Герина.

— Значит, мы все еще в состоянии повышенной боеготовности.

— В данный момент — да. Но мы уже достаточно вмешались в дела судьбы, чтобы шансы твоего дяди на очередную встречу с Герином значительно снизились.

— Минуточку. Хочешь сказать, раз Грант Герин не убил дядю Боба, то есть не совершил плохой поступок, то его теперь не ждет путешествие в ад?

— Герин принимает плохие решения одно за другим, поэтому рано или поздно наверняка причинит кому-то вред. Я могу увидеть только тот поступок, за который его изначально приговорили к вечности в аду. Сколько преступлений ему суждено совершить потом, узнать невозможно. Вероятность того, что так или иначе он отправится в пекло, очень высока.

— Жаль, что я всего этого не вижу.

— Ты можешь, но сама не хочешь видеть все то зло, что творят люди.

— Сомневаюсь, что тут учитываются мои желания.

— Разумеется, учитываются. Ты жнец. Видеть все эти вещи — в твоей природе. Ты даже можешь сама посылать людей в ад. Что и делала раньше.

— Было дело, ага. Но когда я поставила метки на тех людях, я находилась в состоянии повышенного возбуждения.

— Неужели?

— Я не о том возбуждении, о котором ты подумал. В тот момент в мою нервную систему потоками вливался адреналин. Я вообще ни о чем не думала. Отметила их и все.

— Ясно.

— Ош сказал, я могу снять метку с Диби.

— Можешь.

— Класс. Значит, если дядя Боб протянет достаточно долго, чтобы я успела понять, как это сделать, все будет хорошо. Какие у нас на сегодня планы?

Из-за лукавой улыбки на губах Рейеса пришлось пересмотреть свои протесты по поводу впустую потраченной половины дня. Знай я заранее, что задумал муж, лично бы умоляла дать мне отгул.

***

— Что и куда я должна засунуть?!

Вопреки моим предположениям и надеждам, в постель Рейес меня тащить не стал, зато притащил в еще одно почти такое же прекрасное место. В кофейню. Нет лучшего способа сказать «Я тебя люблю», чем привезти свою робеющую невесту в кофейню. Или в кафе-мороженое. Или на битву тракторов, но только по особым случаям.

Рейес наклонился ко мне, и внезапно крошечный столик в углу показался просто-напросто огромным. Темные глаза мерцали, а легкая щетина, которая, как обычно, появлялась раньше положенного, идеально обрамляла самые красивые на свете губы.

Момент очарования рухнул, когда Рейес повторил:

— Я хочу, чтобы ты просунула руку сквозь мое сердце.

Ну да, точно. На всех парах Рейес мчался на поезде прямиком к станции Шизоленд.

— Сквозь сердце, говоришь? Ладно. Я, конечно, в курсе, что ты бог и все такое, но разве тебя это не убьет?

— Скорее всего. Это урок по контролю над собственными силами. Сейчас покажу.

Когда он протянул ко мне руку, я резко отстранилась. Рейесу я могу доверить и сердце, и жизнь. Но сейчас и то, и другое одновременно стояло на кону!

Впрочем, с дематериализацией Рейес знаком намного дольше, чем я.

— Значит, ты хочешь преподать мне урок?

— Да, если ты не будешь дергаться.

Я осмотрелась по сторонам.

— А точно надо засовывать мне руку в грудь на глазах у кучи людей? Убийства вроде как удобнее совершать в темных переулках.

— Я все-таки рискну.

— Фиг с тобой. — Глубоко вздохнув, я сцепила на столе руки в замок. — Ну давай. Вырви мне сердце.

Рассмеявшись, Рейес взял меня за руку, посмотрел прямо в глаза, перевернул мою ладонь и коснулся ее чувственными губами.

Я ощутила легкое покалывание от щетины, гладкость губ и прикосновение горячего языка.

В этот момент я так сосредоточилась на том, что делал Рейес с моей ладонью, что даже не заметила, как его свободная рука легла мне на грудь, растворилась и погрузилась внутрь.

Я громко ахнула. Рука не прошла сквозь меня, как проходят призраки, отправляясь на другую сторону. Молекулы Рейеса разделились внутри, и в меня теплым медом полился его жар. Сначала в грудь, затем ниже и выше… Повсюду.

Жар двинулся к моему затылку, прошелся за ушами, пролился на губы и в то же время собрался в животе и потек ниже, к плоти между ног.

Молекулы объединялись в спирали и кружились, пока я обеими руками не вцепилась в край стола, запустив ногти в столешницу. Ужасно хотелось как-то подозвать шторм ближе, оказаться в самом центре этого вихря удовольствия и получить в награду яркую вспышку экстаза.