Одиночество

Цвел южный сад под южными звездами,
Где каждый камень сердцу был сродни.
Как пастухи с веселыми стадами,
Безоблачные проходили дни.

Размеренное колыханье сосен,

Свободной чайки царственный полет.
Как незаметно приближалась осень,
Как сладок был земного счастья мед!

Ты помнишь ли, под солнцем благосклонным,

Полуденные, пламенные сны?
Земля дышала воздухом влюбленным
И были труд и страсть озарены

Сиянием высоким, богоданным,

Немеркнущим ни в злобе ни в ночи,
Пока в нас пели молодо и пьяно
Подземные, горячие ключи.

«Одна любовь сменяется другою…»

Одна любовь сменяется другою,
Такою же случайной и земной, —
Пребуду ли последней, роковою
Иль суждено мне только быть второй

В твоей судьбе? И вслед за грозным шквалом,

Нас выбросившим к этим берегам,
Все будет так, как и у всех бывало?
И обновленья не дождаться нам,

И подвига не совершить? Ужели

Те силы, что живили и росли,
Изменят нам у долгожданной цели,
У этой солнечной земли?

«Незримое присутствие твое…»

Незримое присутствие твое
Почти призыв, почти прикосновенье.
Ты мне даришь двойное бытие,
В привычных снах внезапное волненье.

То душный вихрь настигнет, налетит,

И страстные встают воспоминанья,
То вновь вокруг все та же жизнь шумит,
Где нет тебе ни места, ни названья,

Где я одна печальный груз влачу

Обид и дум доныне неизжитых,
В себе замкнувшись плачу и молчу,
И медлю у дверей раскрытых.

«Над сердцем, над комочком снега…»

Над сердцем, над комочком снега,
Опять склоняется весна,
Блаженной слабостью и негой,
Как облаком, окружена.

И запах вянущих фиалок

Летит в просторы площадей,
Кружатся стаи звонких галок,
Поют кресты монастырей.

А там, — на ослике мохнатом,

Лишь детям зримый и цветам, —
Вступает Он… И ткань заката,
Как риза, падает к ногам.

И мальчик тянется погладить

Седого ослика слегка,
И молятся, столпившись сзади,
Сияющие облака.

IV

«Когда свежа ночная мгла…»

Когда свежа ночная мгла,
Когда предметы тускло-белы
И света лунного игла
Земли пронизывает тело,

И море черное лежит

Все в фосфорическом сияньи.
Мне кто-то на ухо твердит:
— «Спеши на первое свиданье

И, жди среди пустынных скал,

Под неба матовым опалом,
Чтоб свет Отцовский воссиял
Над темным Матери началом».

«Я тебя никогда не встречала…»

Я тебя никогда не встречала,
Я не знаю — ты был или есть;
Знаю только: сдвигаешь ты скалы,
Мысли тайные можешь прочесть.

За меня, за мое воскресенье

Ты положишь и душу и плоть.
Знаю, любишь меня, как мученье,
Что святым посылает Господь.

Мой последний оплот и ограда,

Рвусь к тебе, врачевателю ран.
Бесноватую Иродиаду
Ты один исцелишь, Иоанн.

Валерию Брюсову («Тисненый черный переплет…»)