Одиночество мага. Том 2

У них оказалась пропасть работы. Где-то в глубоких, неизмеримых ни локтями, ни лигами безднах копил силы, дышал, по новой учась древней ненависти, Зверь. Некогда побеждённый Лейт, дочерью некроманта[3], он вновь воспрял к жизни. Но на сей раз у него был не один враг. Тайде и Эфраим проводили долгие часы, вырисовывая длиннейшие биссектрисы и медианы, определяя интерсекции Силы, вычисляя фокальные точки, экстремумы, максимумы и минимумы. Вампир оказался настоящей ходячей энциклопедией ритуального волшебства — именно к этому роду магии его собратья питали особую привязанность.

Предстояло совершить невозможное. Впрочем, никакая иная задача и не была достойна Императора. Василиск на гордом гербе не знает поражений. Может быть проиграна битва, но не война. Зверь в подземельях (разумеется, не являющихся обычными подземельями в общепринятом смысле этого слова; скорее уж — в лежащих ниже Эвиала слоях Реальности) ещё не набрал своей полной силы. И наберёт ещё нескоро. Замысел призраков, кем бы они ни были, провалился — белая перчатка, хоть и приведённая в действие, не выплеснула всей своей силы. Зверь не получил желаемого. Тайде не сомневалась, что цель уже близка. Возводимая ею вместе с Эфраимом магическая конструкция была совершенно непредставимой. Сеамни и помыслить не могла, что когда-либо окажется способной на такое. Не было никаких указаний, никаких руководств и подсказок. Всё приходилось делать исключительно по наитию. Очень помогал вампир, настоящий и глубокий знаток магии Эвиала. Неважно, что сам он, конечно же, не потягался бы в бою с чародеями некой здешней ордосской Академии (как полагала Сеамни, точным подобием мельинской Радуги) — но зато всю теорию знал, что называется, на «ять». Вдвоём они плели сложную сеть чар, инициаторов, замедлителей, противовесов, спусков и тому подобное. В чём-то это походило на подъём тяжестей: к каждому мешку привязана верёвка, и, сорвавшись, груз приведёт в движение что-то ещё. Императору выпало обеспечивать всю компанию едой да отгонять всяких чрезмерно любопытных тварей, с некоторых пор начавших проявлять к старой крепости прямо-таки нездоровый интерес. Это не позволяло расслабиться. Меч каждый день приходилось, оттирать от зелёной и чёрной крови.

Дни следовали за днями, составляясь в когорты недель, а те послушно маршировали в легионы месяцев. Ничто не нарушало покоя уединённой крепости. Казалось, тревоги и страхи остались позади. Никто даже не вспоминал о тех призрачных тварях, у которых Император такими трудами и такой ценой вырывал свою Тайде.

Их несколько беспокоил только Зверь. Того, что он заполучил, могло оказаться достаточно, чтобы наделать немало бед. Императора это не слишком занимало каждый мир защищается как может, и здесь наверняка тоже найдётся управа и на подобную бестию; но Тайде даже и слушать не хотела о том, чтобы покинуть Эвиал, не разделавшись предварительно с пробуждённым силой белой перчатки чудовищем. Собственно говоря, Зверь как раз и не был чудовищем, тварью из плоти и крови; скорее он уж был сродни тем призракам, с которыми пришлось переведаться Императору.

Правда, как справиться с ним, в точности пока не знал никто. Они могли только надеяться, что их замысел сработает. Эфраим уныло пожимал плечами, Тайде — тоже; хотя в глазах её в последнее время все чаще стал зажигаться некий странный огонёк, словно Дану посетила какая-то мысль, которой, правда, она сама ещё до конца не доверяла.

Как бы то ни было, всё шло своим чередом. Днём Император и Сеамни были по горло заняты делами, а ночью — так же по горло — друг другом. Любились жадно, словно каждая ночь могла стать последней, что, в сущности, было не столь уж далеко от истины, потому что твари Змеиных лесов от недели к неделе становились всё настойчивее и противнее.

В тот день с утра все ощутили какое-то беспокойство, даже Император, твёрдо решивший не обращать внимания ни на какие «предчувствия» — с того самого момента, как вернул Видящую. Эфраим с Сеамни даже не стали приниматься за работу — хотя ещё вчера в один голос заявляли, что конец не за горами и что они почти точно знают, как завершить возводимую ими магическую конструкцию. Вышли на стены крепостицы, долго всматривались в зелёный хаос вокруг. Тайде казалась встревоженной, закусив губу, она неотрывно вглядывалась в очертания могучих лесных великанов, со всех сторон обступавших их прибежище.

— Что с тобой? — тихо спросил Император. Такой он не видел её уже очень давно — пожалуй, с того самого без мерно далёкого дня, когда она впервые ощутила приближение Белой Тени.

Она зябко повела плечами, молча прижалась, не стесняясь Эфраима, хотя обычно в его присутствии подобного себе не позволяла.

— Страшно. Словно идёт сюда кто-то, и по нашу душу.

— Кто сюда может идти? — попытался ободрить её Император. — Белой Тени тоже не поздоровилось, когда мы с ней встретились в подземельях.

— Я не говорю — Белая Тень, — вздрогнула Сеамни. — Нет. Некто… нечто… Но сродни этой самой Тени — несомненно.