Одиночество Мередит

Он был красив даже во сне. Даже с открытым ртом и слюной на подбородке. Он был красивым и очень, очень хорошим, добрым и терпеливым, с ним вообще не было никаких проблем.

Но мне пришлось с ним расстаться. Я объявила ему об этом ночью, пока он не поднялся с постели, такой хороший и красивый, пока не приготовил мне завтрак и пока я не передумала.

— Гэвин. — Я включила лампу у кровати и потрясла его за плечо.

Он закряхтел и перевернулся на другой бок.

— Прости.

— Что?

— Прости. Я храпел?

— Нет, ты не храпел. Мне надо с тобой поговорить.

Он снова повернулся ко мне и прищурил заспанные глаза:

— Что случилось? Который час? С тобой все в порядке?

— Да. Ну… вроде того. Не совсем.

— Что происходит, Мередит?

Он приподнялся, подложив подушку под голову.

— Мне нужно тебе кое-что сказать.

Он зевнул:

— Прости. Вымотался. Я тебя слушаю.

Меня замутило. Он смотрел на меня, ожидая, что я заговорю.

Я прижала ноги к груди. Мне не хотелось, чтобы он ко мне прикасался.

— Мередит, что случилось?

Он был спокойным человеком. Не выходил из себя, когда водитель впереди резко тормозил или поворачивал без предупреждения, когда в кинотеатре у кого-то звонил телефон.

— Ничего, извини. Забудь.

— Нет уж, говори.

Я отвернулась и уставилась на свет, пока не заболели глаза.

— Мередит, я знаю, что ты закрытый человек.

— Да уж, это факт.

Я вновь повернула к нему голову. Мы смотрели друг на друга, и наша кровать казалась шире, чем обычно. Он хотел обнять меня, я поняла это и отодвинулась. Всего на дюйм, но он заметил и вздохнул:

— Ты неприступна, как вал Адриана.

— А ты сильный парень. Наверняка смог бы через него перелезть.

Моя попытка обратить все в шутку провалилась.

— Дело не в этом. Ты не хочешь, чтобы я даже попытался.

Я на секунду задумалась.

— Наверное, ты прав. Но дело не в тебе. Звучит банально, я понимаю. Но дело не в тебе, а во мне. Это правда. Я вообще считаю, что ты идеален.

— Это из-за твоей мамы?

— Отчасти.

Он медленно потянулся через кровать, сжал мою руку.

— Прости, Гэвин.

— Не извиняйся. Тебе не за что извиняться. Я хочу помочь. Что мне сделать, чтобы помочь?

— Уйти, — сказала я тихо, но это не смягчило удар.

Он посмотрел на меня так, будто я только что призналась, что убила щенка.

— Ты хочешь, чтобы я ушел сейчас? — Он пошарил по краю кровати в поисках телефона. — В… в половине второго ночи? Ты серьезно? — Нежность в его глазах сменилась растерянностью.

— Прости. Просто… мне тяжелее, когда ты здесь.

— Не подозревал, что я такая обуза.

Он отпустил мою руку, и я поняла, что он больше никогда меня не коснется.

Я наблюдала, как он одевается, сердитый и одновременно смущенный.

«Ты не можешь быть обузой, — думала я. — Просто мне легче одной». Но я не решилась произнести это вслух, признать, что всего лишь отличаюсь от других.

— Что ж… позволь мне прояснить ситуацию. — Он отвернулся и сел на край кровати, чтобы натянуть носки. — Ты хочешь, чтобы я ушел, потому что так когда-то поступил твой отец, а твоя мать считает, что это твоя вина?

Он сделал мне больно, и я это заслужила. Это была лишь малая часть правды, но большего я не могла ему предложить.

— Можно сказать и так, — согласилась я, глядя ему в затылок.

У него были мягкие, волнистые волосы — он уже несколько недель твердил, что пора подстричься. Они завивались на концах, как у ребенка.

— Ты не захочешь, чтобы я вернулся?

Я покачала головой.

— Никогда?

— Вряд ли, — прошептала я.

— Мередит, я не понимаю.

— Я тоже.

— Перестань. — Он встал и надел через голову свитер.

— Перестать что?

— Изображать жертву. Жалеть себя. Это твое решение, а не мое.

— Я знаю.

У меня еще был шанс извиниться, признать, что я немного запуталась, что вовсе не хочу, чтобы он уходил. Попросить его снова снять свитер, вернуться в постель и обнимать меня всю ночь. Сказать, что я его люблю, ведь я действительно думала, что люблю его, просто недостаточно для того, чтобы любовь победила все остальное.

Но я не воспользовалась своим шансом. Стояла и ждала, пока он выходил из комнаты, спускался по лестнице и закрывал за собой дверь — немного громче обычного.

День 1397 Четверг, 16 мая 2019

— Привет! — Том в солнцезащитных очках радостно улыбался. — Прекрасный сегодня день.

— Привет. Да, действительно.

Я улыбнулась ему в ответ. После продуктивного утра у меня было хорошее настроение. Я убрала весь дом, испекла два коржа ванильного бисквита и наконец собрала манхэттенский горизонт. Шедшее снаружи тепло приятно грело мне лицо, но Тому уже не терпелось войти. Я неохотно отступила в тень.

— Хочешь помочь мне доделать торт?

— О да, с удовольствием! — Том поднял очки на лоб. — Но при условии, что получу кусочек.

— Получишь, не беспокойся.