Одиночество Мередит

День 1405 Пятница, 24 мая 2019

Барбара сказала, что в нашей беседе я буду главной, но мне этого не хотелось. Она казалась милой, и ее большие карие глаза всегда оставались немного грустными, даже когда она улыбалась. На ней были узкие джинсы и белая рубашка, застегнутая наглухо, просторный пестрый кардиган и потрясающие белые броги на толстой подошве. Седые волосы с серебристым отливом были коротко подстрижены.

Зайдя в дом, она наклонилась, чтобы почесать Фреду подбородок, и рассказала, что выросла с котами, а теперь у нее далматин по кличке Дорис. Это немного помогло. Я всегда чувствовала родство с людьми, которые говорят о своих питомцах как о близких родственниках.

— Вы сделали огромный шаг, Мередит, когда обратились в наш центр поддержки жертв изнасилования, — мягко сказала Барбара. — Понимаю, вы, вероятно, чувствуете себя подавленной, может быть, немного напуганной. Помните, пожалуйста, что это совершенно нормально. Если хотите поговорить о чем-нибудь другом, прекрасно. Или можем просто посидеть, не обязательно даже говорить. Главное, чтобы вам было комфортно. Я никуда не спешу. Пробуду здесь столько, сколько вам нужно.

Напряжение у меня в груди немного ослабло.

— Расскажите про Дорис. Какая она?

Барбара улыбнулась.

— Дорис — особа с характером. Я взяла ее из приюта еще щенком. Ее оставили в квартире, когда выселяли жильцов. Привязали веревкой к кровати. Не знаю, какими были ее первые месяцы, но не думаю, что она жила в сытости и ласке. В общем, она была тощим заморышем, а сейчас ей скоро пять лет, и она большая, сильная и глупая как пробка. Она мой лучший друг.

— Звучит здорово.

— Так и есть. За исключением тех случаев, когда она спит в моей постели и всю ночь портит воздух, как рота солдат.

Мы дружно засмеялись.

— Фред появился у меня через полгода после… изнасилования. — Последнее слово прозвучало странно, будто я впервые пыталась говорить на иностранном языке и не была уверена в произношении.

— И как вы нашли друг друга?

— Его принесла моя подруга Сэди. Она решила, что мне это поможет, не стала даже меня спрашивать. Он лежал в обувной коробке. Такой крошечный.

— И как, помог?

— Не знаю. В смысле он отличная компания. Но выйти из дома он мне точно не помог. Его ведь не надо выгуливать или что-то в этом роде.

Я вдруг поняла, что благодарна Сэди за то, что она выбрала для меня питомца. С ее стороны это было проявлением доброты, а вовсе не признаком разочарования или нетерпения. Она не пыталась заставить меня сделать что-то, что было мне не под силу, а просто хотела, чтобы мне стало немного легче. Чтобы в моем доме появилась любовь.

— Вообще-то он помог. Очень-очень, — призналась я Барбаре, и у меня на глазах выступили слезы.

— Рада это слышать. Животные обладают удивительными способностями исцелять.

Некоторое время мы сидели в уютной тишине и пили чай. На кухне тикали часы. Гудела стиральная машина.

— Как вы со всем этим справляетесь? — спросила я Барбару, пока наливала нам обеим еще чаю.

Я все время забывала выпить свой. Он остывал, и сверху, как ряска на зацветшем пруду, появлялась пленка. Я встала, чтобы сделать еще чаю, радуясь, что есть повод отвлечься. Барбара предпочитала пить его без затей: ни молока, ни сахара. Просто крепкий чай.

— Что вы имеете в виду? — Ее голос звучал по-прежнему мягко, но во взгляде что-то изменилось. Она сосредоточилась.

— Вам не тяжело? Все время говорить о таких вещах?

— Конечно. Но как бы тяжело мне порой ни было, это нельзя сравнивать с тем, как трудно вам и другим отважным людям, которые делятся своими историями.

— Вам, наверное, приходится слышать ужасные вещи. Действительно ужасные.

— Мередит, то, что случилось с вами, не менее ужасно.

— Ну, у других бывало и хуже. Меня ведь не избивали, не тащили среди ночи по темному переулку. Не бросали одну умирать. Вы, наверное, общались с теми, кто через все это прошел.

— Вам не нужно ни с кем себя сравнивать. То, что с вами случилось, ужасно. И все. Не существует никакой иерархии насилия. Травма — это сложное явление, очень индивидуальное. Я пришла, чтобы поддержать вас в вашем личном опыте, каким бы он ни был.

Я села рядом с ней с двумя кружками свежезаваренного чая.

— Я должна была его остановить. Закричать или оттолкнуть. А я даже не попыталась. Просто стояла там, и все.

— Мередит, не вы одна испытываете подобные чувства. Многие жертвы сексуального насилия винят себя, особенно если были знакомы с насильником. Лукас вас изнасиловал. В этом нет никаких сомнений.

Мне внезапно стало неловко, щеки вспыхнули. В тот момент я предпочла бы оказаться где угодно, только не здесь, не рядом с этой женщиной, о которой ничего не знала, кроме того, что у нее есть далматин по кличке Дорис, а чай она пьет без молока и сахара.