Одиночество Мередит

Я открыла кран, подставила руки под ледяную воду и почувствовала, как они немеют. Вздрогнула от неожиданности, когда она прикоснулась к моим плечам и мягко развернула меня к себе. Я смотрела на нее, но видела только синяк.

— Поверить не могу, что ты меня об этом спрашиваешь.

— Прости. — Ее голос сорвался. — Мередит, прости, пожалуйста.

Я отмахнулась от ее извинений:

— Ты понимаешь, что это значит — сообщить в полицию? Это серьезный шаг. Ты уверена, что готова к этому?

— Да, — ответила она не раздумывая. — Да, уверена.

Я лежала на кровати, поглаживая мягкий живот Фреда. Меня охватила невероятная усталость. Время от времени было слышно, как внизу ходит сестра.

Я не понимала, как можно так нуждаться в личном пространстве и в то же время так хотеть быть с ней рядом. Представила себе, как меня раскалывают надвое — извилистая линия проходит прямо по центру тела. Фрагменты пазла с неровными краями.

Когда я отважилась спуститься, она полулежала на диване и переключала каналы.

— Я не хочу сейчас ничего обсуждать, — тихо сказала я. — Может, кино посмотрим?

У нее загорелись глаза.

— Тогда выбирай сама. — Я села на другой край дивана и прижала к животу велюровую подушку.

Она полистала картинки и остановилась на «Волшебнике страны Оз».

— Серьезно?

— Ага.

И вдруг мне снова стало десять лет, когда мы на старом видеомагнитофоне смотрели, как Дороти стучит по дороге своими каблучками.

— Помнишь, как однажды на Хеллоуин ты сделала из меня Тотошку?

Она засмеялась:

— Ну, мне нужна была собака.

Мы смотрели фильм, сидя на противоположных концах дивана. Фред запрыгнул ко мне на колени, и я гладила его по голове, пока он не заснул. К тому моменту, как Дороти Гейл добралась до Изумрудного города, Фи тоже уснула. Я накрыла ее одеялом, стараясь не разбудить, и досмотрела фильм. Никогда еще мой диван не был таким теплым.

День 1388

Вторник, 7 мая 2019

В дом приехали двое полицейских: мужчина и женщина с простыми серьезными лицами. Я проводила их в гостиную.

— Хочешь, давай я?.. — прошептала я Фи.

— Нет, все в порядке.

Она покачала головой и закрыла дверь.

Два часа спустя входная дверь со щелчком захлопнулась. Я продолжала помешивать суп, пока сзади не раздался ее голос:

— Дело сделано. Сейчас его заберут.

— Ему предъявят обвинение?

— Думаю, да. Они вроде бы уверены, что у них достаточно доказательств.

Я пристально на нее посмотрела:

— Ну, все нужные доказательства у тебя на лице.

Она опустила глаза:

— Не только на лице.

Она крепко обхватила руками живот, и все стало ясно.

— Господи, Фи… ребенок?

У меня получилось произнести эти слова только шепотом, но мне все равно показалось, что они эхом разнеслись по всему дому.

Она закусила губу.

— Все произошло так быстро.

— Расскажи мне. — Я притянула ее к себе. — Или нет. Как хочешь. Я рядом. Всегда.

— Спасибо, — пробормотала она мне в плечо. — Черт. Вот я вляпалась.

— Мы справимся, — пообещала я, впервые действительно в это веря.

— Со мной потом свяжутся, сообщат, как идет дело. Безопасно ли возвращаться домой.

Я с трудом сглотнула. Вновь начала медленно помешивать суп, наблюдая, как на поверхности образуются пузырьки. Убавила огонь, пытаясь не обращать внимания на жар, разгорающийся в моей груди.

— Почему ты не захотела, чтобы я зашла с тобой?

— Я не хотела, чтобы ты слышала, что он со мной делает… делал.

Я вижу свое отражение в кухонном окне, темную фигуру, движущуюся позади меня. Закрываю глаза и пытаюсь дышать, несмотря на боль.

— Хочешь супа?

— Мередит.

Она положила руку мне на плечо, и я вздрогнула. Как будто забыла, что она здесь.

И уронила деревянную ложку на пол, забрызгав соусом джинсы.

С каждым толчком он издает какой-то утробный звук. Крепче сжимает мои плечи. Я ужасно боюсь — всего. Что кто-то войдет. Что никто не войдет. Я вжимаю голову в плечи, прижимаю локти к бокам. Изо всех сил пытаюсь стать меньше.

Я открыла рот, но не смогла издать ни звука. Руки дрожали.

— У меня паническая атака, — сказала я себе, а может, своей сестре. — Паническая атака. Кажется, что я сейчас умру, но я знаю, что нет.

Я уперлась пальцами ног в пол и провела руками вверх и вниз по бедрам. Пол твердый, джинсовая ткань прочная и гладкая. Я дышала медленно и глубоко.

Вернувшись потом в комнату, я позволила сестре долго меня обнимать.

Вновь приехала женщина-полицейский — невысокая, с бледной веснушчатой кожей и каштановыми волосами, собранными в аккуратный пучок. Она сообщила, что Лукас арестован и обвинен в насилии при отягчающих обстоятельствах. Его допросили, и теперь ему предстоит ночь в полицейском участке, а назавтра — судебное заседание. По ее мнению, он вряд ли признает себя виновным. Он выйдет под залог, но, если приблизится к Фи, его снова возьмут под стражу до окончания разбирательства.

— А если он придет сюда? — прошептала я.

— Если он с вами свяжется, звоните 999. Даже если просто пришлет сообщение. Или звоните мне. Мой номер у вас есть.

— Когда будет суд? — спросила Фи.

По сравнению с синяком ее лицо казалось белым. Местами темный цвет уже сменился более светлыми оттенками желтого и коричневого.

— Возможно, через полгода.