Одиночество. Падение, плен и возвращение израильского летчика

Мне хотелось думать, что это такая тренировка и что чем больше раз я выполню «упражнение», тем легче будет в следующий раз, и со временем это станет обычной рутиной, и я опять ничем не буду отличаться от других летчиков. Этого, однако, не происходило. Сокровенное внутреннее знание, что плен оставил след не только на моем теле, но и в моем сознании, то и дело навещало меня, когда я оставался один. И тогда я начинал представлять, что может случиться, если это будет не минутное нарушение границы с Ливаном, а гораздо более глубокое вторжение на вражескую территорию.

Глава 33 9 ноября 1972 года

В совещании участвовали четверо — Ави Ланир, командир отряда, Илан Гонен, Яков Галь и я. Это было короткое и относительно простое совещание. Мы вылетали на патрулирование Голанских высот, поскольку с середины дня в этом районе наблюдалась подозрительная интенсивная деятельность сирийских ВВС. Я был напарником Ави Ланира. В другой паре были Галь и Гонен. Ничего необычного не ожидалось, и мы занялись последними приготовлениями перед тем, как сесть в свои самолеты.

Через час мы были над Голанскими высотами, патрулируя с севера на юг и обратно. Прошло пятнадцать минут. Из центра перехвата сообщили о звене[77], патрулирующем параллельно нашему курсу, немного восточнее. Я сразу представил себе четыре сирийских самолета, являющихся зеркальным отражением нашего звена. Есть ли в Сирии свой Анвар? И если да, не сидит ли он сейчас в кабине МиГа-21, всего в тридцати милях к востоку от меня?

— Веду вас в бой, — сказал контролер, оторвав меня от мыслей и воспоминаний об Анваре. Напряжение нарастало, однако мы продолжали патрулировать еще две минуты, прежде чем контролер направил нас на северо-восток, «на дело».

На дело! Для летчика-перехватчика эти слова подобны высоковольтному разряду. Они означают, что через несколько мгновений ты окажешься участником схватки, которая может закончиться гибелью некоторых участников, другие, сохранив жизнь, будут вынуждены выпрыгивать из своих машин с парашютами, тогда как остальные повернут домой. И все это — за считанные секунды.

Мы повернули на восток и увеличили скорость. Сирийцы в свою очередь повернули на север, нам навстречу. Расстояние между нами стремительно уменьшалось, мы сближались с двойной звуковой скоростью. Когда мы сбросили два резервных топливных бака, я понял, что сейчас стану участником первого воздушного боя с тех пор, как был сбит три года назад. При той бешеной скорости, с которой мы сближались, расстояние между нами и сирийцами сокращалось на пятьсот ярдов в секунду. Мой хвост еще вибрировал от толчка в оба крыла в результате сброса двух топливных баков, когда мы увидели их прямо перед нами. Их тоже было четверо.

Самый левый самолет, на который был нанесен коричнево-зеленый сирийский камуфляж, пролетел слева очень близко от нас с Ланиром. Я откинулся назад и нырнул сильно влево, собираясь использовать способность сохранить скорость, получить благодаря этому больший коэффициент преобразования, а затем, совершив полный оборот на триста шестьдесят градусов, зайти вражеским самолетам в хвост, заняв наиболее выгодную позицию. Глядя снизу вверх, краем левого глаза я заметил два МиГа, все еще летящих вместе где-то в полумиле от меня, делающих резкий восточный поворот. Краем правого глаза я видел, что Ланир заканчивает свой высокий поворот и начинает снижаться, так что сейчас мы оба устремились к точке, в которой почти непременно столкнемся. Я немного уменьшил скорость своего поворота, Ланир прошел воображаемое «место встречи» чуть раньше меня, и когда мы оба повернули к северу, он выпустил ракету.

Один из МиГов был подбит и взорвался.

Пока ракета летела к цели, я обогнал Ланира слева, чтобы оказаться перед его машиной, и взял на прицел второй сирийский самолет. Воздушный бой напоминал карусель, стремительно вращающуюся влево, где каждый из нас четверых (ОК, уже троих), находящихся на краю гигантского диска, пытался догнать бегущего перед тобой. МиГи продолжали свой поворот налево, и когда мы оказались развернутыми на запад, меня ослепило солнце, оно показалось из-за горизонта и снова пропало. Я продолжал развороту дожидаясь, когда МиГ станет видно, но никак не мог его обнаружить.

Я услышал, как Илан Гонен сообщает, что сбил МиГ немного севернее от нас. Сразу после этого прозвучал приказ контролера: «Закончить бой».

Мой МиГ показался чуть юго-западнее, и мне оставалось покрыть небольшое расстояние, чтобы выйти на огневую позицию. Ланир сообщил, что видит Галя и Гонена, и они присоединяются к нам. Был виден МиГ, перевернувшийся вниз кабиной и пикирующий к земле, чтобы укрыться в тени, окутывавшей темную поверхность Голанских высот.