Одиночество (СИ)

Витьку и тех сволочей посадили. Без моих показаний. На суде дали показания мои родные, которые знали про неприязнь Витьки ко мне, и Володя, который уже видел, как меня пытались избить летом 1997 года. Что-то мне подсказывало, что тот суд состоялся не без его помощи. Ведь мама тогда уже почти отозвала своё заявление.

Зрение мне сохранили. Остался небольшой косметический шрам на правом виске и под глазом. Я чуть прихрамываю. Пока не работаю. Мама забрала меня к себе и усиленно меня откармливает.

Я почти здоров. Думаю, что в скором времени буду искать работу. С прежней меня по-тихому уволили, узнав, что я – гомосексуалист.

Вот так я «весело» дожил до сентября двухтысячного года.

Откуда взялись деньги на мои операции, я не знаю. Мама тоже.

Сказали, что на мой счёт перевели большую сумму денег. Благодетель пожелал остаться неизвестным.

Да, ко мне же один раз в больницу пришёл Саша. Посмотрел на меня в бинтах, ужаснулся и сказал, что мне мою красоту уже никогда не вернуть. Вот так.

========== Глава 26 ==========

        Конечно, я погорячился, сказав, что был почти здоров. На восстановление ушло больше четырёх месяцев. В ноябре я попытался искать работу. Что я умел делать, кроме того, как продвигать науку? Тяжёлые работы мне были противопоказаны. Никаких физических нагрузок (моя хромота никуда не ушла), никаких поездок и перелётов (после тяжелого сотрясения мне нельзя было летать самолетами), и ничего того, что было бы связано с вождением автомобиля (правый глаз выдавал всего четыре строчки и меня часто мучили головокружения). Когда я отбывал последние дни в местной больнице, мне дали инвалидность третьей группы. По ней выплачивали небольшие деньги, это были крохи. Моя группа позволяла работать. И тут случилось чудо. Мне позвонили с моего бывшего места работы.

– Алексей Павлович! – проворковала в трубку секретарша нашего директора. – Владимир Михайлович желает Вас видеть завтра у себя в кабинете в десять часов утра.

Хотелось ли мне этой встречи? Нет. Меня уволили без моего ведома и согласия только потому, что я – гей. С другой стороны мне нужна была работа, и я ухватился за это предложение, как за спасительную соломинку.

– Хорошо, я буду.

Я аккуратно положил трубку. Подошёл к зеркалу, вгляделся в своё отражение и подумал, что запустил себя капитально. Из зазеркалья на меня смотрел небритый, не стриженный, лохматый мужик лет сорока.

– Лёша, кто звонил? – мама вышла в коридор.

– Из института. Директор приглашает на беседу. Мама, я возьму денег на стрижку?

– Конечно, сынок. Приводи себя в порядок. Пора возвращаться к полноценной жизни.

Я сходил в парикмахерскую, побрился с утра, нашёл в своих вещах приличные джинсы и свитер, и, одевшись, отправился на «свидание» с директором.

По институту я шёл под шепотки за своей спиной. Профсоюзная активистка сделала вид, что меня не узнала. Ко мне подошёл только Сергей из соседнего отдела, поздоровался и пожал руку.

– Алексей, в кабинете директора сидит французская делегация, – шёпотом предупредил он меня.

– Зачем? – так же тихо спросил я человека, единственного, который поддерживал сейчас меня.

– Это связано с твоей работой и конкурсом РФФИ. Иди. И не упускай своего шанса.

Сергей похлопал меня по плечу. И я пошёл навстречу своей судьбе.

Секретарша, увидев меня, подскочила.

– Проходите, Алексей Павлович. Сейчас я доложу о Вас директору.

Дамочка скрылась за дверью. Через пару минут дверь отворилась, и раздался голос Михалыча, так звали нашего директора за глаза.

– Заходи.

Я глубоко вдохнул и робко шагнул в директорский кабинет. Там сидели люди в строгих пиджаках и при галстуках.

– Здравствуйте.

– Проходи, садись. – Михалыч указал мне на стул.

Я присел и оглядел французскую делегацию. Четверо презентабельных и ухоженных мужчин. Сразу видно, что иностранцы.

– Приступим, – произнёс директор и откинулся на спинку стула. – Алексей, это французская делегация. Интересуется твоей работой. Они видели твою заявку в РФФИ. Кстати, в РФФИ поддерживают твои начинания и выделяют деньги для дальнейших исследований.

Я затаил дыхание. Такого, наверное, не бывает. Это просто мой сон.

– Алексей, – один из мужчин говорил по-русски с мягким акцентом. – У нас есть встречное предложение. Мы Вам создаем все условия и приглашаем работать в Марсель, в исследовательский центр Кадараш.

Я открыл рот. Наверное, я был похож на каменное изваяние.

Директор в это время наклонился к переводчику, и что-то зашептал ему на ухо.

– Я не понимаю, каким образом это имеет отношение к делу? – голос мужчины вдруг стал жёстким. Француз с неприязнью посмотрел на Михалыча. Директор поперхнулся и перевёл взгляд на меня.

– Алексей, можно мне с Вами поговорить тет-а-тет? – спросил меня переводчик.

– Да.

Мы встали и вышли из кабинета в коридор.

– Алексей, – начал мужчина. – Я понимаю, что здесь Вам покоя не будет. Ваш начальник только что поставил меня в известность о Ваших сексуальных предпочтениях.

У меня всё ухнуло внутри. Вот гад!