Одиночество в сети. Возвращение к началу

Капризная мелодия какой-то французской исполнительницы вызвала необычную дискуссию у гриля: неужели одиночество – это когда тебя покинули? Вот, например, отшельники – они одиноки? Только ли в одиночестве можно стать креативным? Тождественны ли одиночество и свобода? Но затронули также темы более приземленные: например, ZAZ, у которой миллионы поклонников, чувствует ли она себя одинокой, несмотря на свою популярность?

Внезапно он вспомнил о книге, побежал на чердак. Витольд эту книгу не читал. Но снятый по ней фильм видел, правда, на Ютубе.

– А смотреть его я решил, потому что небезызвестный вам Кукиз играет там священника, а Целецка, кажется, мастурбирует. Эти данные сильно преувеличены. Кукиза можно увидеть там, может быть, минуту, а аутоэротику Целецкой, к сожалению, надо домысливать. Какой-то тип, ученый из Мюнхена, вылавливает в сети скучающую замужнюю женщину и пишет ей слезливые послания. Моментов тоже мало, а в сущности только один. Да и тот без сока. В постах писали, что иначе и быть не могло, потому что Хыра, игравший ученого, на самом деле был парнем Целецкой, так откуда у него после стольких лет возьмется сок? Зато музыка отличная. Гениальный скандинавский джаз. Мрачный такой. Ты слышишь порывы ветра от моря и, кстати, слышишь одиночество. Мари, не могла бы ты дать мне свой прекрасный американский телефон, s’il vous plaît[32]? Хватит меня «zazовать». Я попробую найти тот джаз…

Через мгновение из динамика полилась приятная фоновая фортепианная музыка.

– Это он собственной персоной за фортепиано. Его зовут Кетил Бьернстад. Живет в Осло. Насколько я помню, он еще поэт и писатель.

Какое-то время они молча слушали. Марика взяла в руки книгу и полистала ее.

– Не читала, хотя видела ее в книжных магазинах. Но это давно было. Автора я знаю. Я читала его популярные книги, эссе и последний роман о Гранд Отеле в Сопоте. Он действительно ученый. Моя старшая кузина рассказывала мне, что он был у нее профессором. Учил ее информатике в университете в Слупске. Похоже на книгу, которая много пережила. Откуда она у тебя? – полюбопытствовала она.

– Я однажды утром застал, как Надя плакала над этой книгой. Вот и решил узнать почему.

– Плакала? Над книгой? Надя? Странно как-то. Не могу себе представить плачущую Надю. И уж тем более из-за книги. Можешь одолжить? – спросила она.

– Не вопрос, но только не сейчас. Я пока сам ее читаю.

В среду рано утром Якуб с отцом поехали в аэропорт встречать мать. Она вернулась загорелая, радостная. Несмотря на смену часовых поясов, была полна энергии и очень много рассказывала за завтраком. Что-то в ней изменилось, она не была похожа на себя: обычно закрывала тему поездки короткими фразами и сразу меняла тему, задавая сакраментальный вопрос: «А как дела у вас?». А здесь она не сдерживала себя в признании любви к Нью-Йорку. Она бывала там и раньше, но только сейчас, призналась она, увидела город совершенно иначе.

– Спасибо Джорджу, – взволнованно сказала она, – мужу моей начальницы. Знает Нью-Йорк, как наш дворник наш район. Обаятельнейший человек. Вместе они водили меня в такие места, куда большинство туристов не попадают. Он учился в Нью-Йорке, и там же защитил докторскую диссертацию. По политологии. Сейчас работает в Вашингтоне, округ Колумбия. Он в шоке от того, во что Трамп превратил Америку… Отец Джорджа был бедным фермером в Северной Дакоте. А сам Джордж – один из его пятерых детей. Джордж – классический пример типичной американской биографии, от чистильщика обуви до босса. Сегодня у него собственная фирма, в которой занято больше двухсот сотрудников. Но во время учебы зарабатывал на жизнь, между прочим, написанием стихов. Выносил столик в Вашингтон-Сквер-парк рядом с университетом, сидел и писал людям стихи на выбранную ими тему. И зимой тоже иногда выходил. Он говорил мне, что у каждого в жизни должен быть свой Нью-Йорк. Потому что этот город учит смирению. Всегда рядом с тобой найдется кто-нибудь, кто окажется храбрее, богаче, изобретательнее, трудолюбивее и будет иметь еще больший успех, чем ты.

– Ты был прав, Куба, – сказала она, глядя на него, – что хотел учиться там. Именно там на самом деле рождаются самые сумасшедшие идеи. И только такие, поначалу самые нелепые, сейчас имеют шанс привлечь внимание инвесторов.

– А позавчера мы ездили на Лонг-Айленд, – сказала она, – почти на самый конец полуострова, в Маттитук. У моей начальницы и Джорджа есть небольшая ферма и дом у океана. Это дань ностальгии Джорджа по деревенскому детству. Я немного помогала им собирать перец чили, а потом мы загорали на частном пляже.

– Неслабая у тебя вышла командировочка, мама, хорошо оторвалась. Компания твоя что надо, – ехидно заметил Якуб.

– Это не все, сынок. Мне, бедняжке, откуда только силы берутся, пришлось сходить еще на бродвейский мюзикл. Они пригласили, потому и не смогла отказаться. Спектакль, кстати, потрясающий, незабываемый, – ответила она, посмеиваясь.

– А как твой отель? – спросил вдруг отец.

Она как-то сразу осеклась, засмущалась, вышла из-за стола и стала собирать тарелки.