Мать ее Якуба не искала в интернете любовных приключений. Что ей действительно было нужно, так это утешение, когда она отказалась от реальной любовной связи в реальном мире. Разочарованная, никому не нужная молодая замужняя женщина в эмоционально прохладном брачном союзе, она хотела излить душу незнакомцу. И случайно наткнулась на Якуба, этого одиночку, замкнутого в своей скорлупе, потрепанного жизнью, не желавшего больше ни ран, ни шрамов. Но случилось иначе. А когда скорлупа треснула и перед ней постепенно стал открываться чувствительный, отзывчивый, нежный, чуткий романтик, который умел слушать, и, кроме того, не позволял себе никаких фривольных жестов, в ней возродилась уверенность, и она стала нуждаться в его присутствии в своей жизни. А потом привязанность переросла в любовь и появился грех. Он как любовник был настолько хорош, что это как бы оправдывало ее. Более того, в ее жизни случилась любовь как раз тогда, когда она чувствовала себя нелюбимой и одинокой. Но, несмотря на это, она отказалась от любви, потому что уже дала клятву верности другому мужчине. Она верила, что даже если в ее чувствах к мужу нет ни пламени, ни жара, и их отношения напоминают, скорее, едва тлеющий костер, то хотя бы ради ребенка надо остаться возле этого костра и попытаться заново его разжечь.
Она, можно сказать, уже долго была с Якубом, и уже много поняла о его матери, но до сих пор не познакомилась с ней лично. Наверняка скоро познакомится. И когда-нибудь они встанут друг перед другом глаза в глаза. Две женщины, влюбленные в одного мужчину. Потому что матери до конца жизни влюблены в своих сыновей. И ревнуют к ним. Особенно те, у кого это единственный ребенок.
Странное, неуютное ощущение: она знает самый большой секрет матери своего мужчины, который ей придется от него скрывать… Нет! Она не хотела, чтобы в ее отношениях с Якубом были какие-то недомолвки, не говоря уж о секретах. Правда, здесь совсем другое дело: выдав эту тайну, она может разрушить семью, к которой сама не принадлежит. Если столько лет матери Якуба удавалось жить со своим секретом, то почему она не может сделать то же самое?
Может, ей стоит поверить в то, что тогда, более двадцати лет назад, стало пусть не лучшим, но наименее разрушительным для мира трех человек, включая ни в чем не повинного новорожденного Якуба? Зачем кого-то специально искать на стороне, если вполне корректно, по крайней мере в отношении календаря, в отцы ее Якуба попадает мужчина, с которым мать решила остаться. Допустим, она сделала своего любовника несчастным, но это было выбором меньшего из двух зол. А то, что мать Якуба также сделала несчастной и себя – еще не факт. Знание того, что отношения между родителями Якуба – как он их назвал – «чувственно несимметричные», ни о чем не говорит. Равно как и отсутствие физического сходства Якуба с отцом. Ее отец тоже не слишком походил на свою мать, бабушку Сесилию.
Короче, было о чем поразмыслить, а дядя Игнаций с его здравомыслием и деликатностью в подобных вопросах, скорее наведет на размышления, чем скажет, как что понимать и как поступить.
Она наполнила бокал и начала писать.